Свет тысячи звёзд

Я иду за ним, крепко обхватив простыню на груди. Не доходя до берега, Эштон останавливается и ставит мольберт. Затем он протягивает мне пожелтевший блокнот для рисования и старые угольные карандаши.

– Я пошел готовить завтрак, – он исчезает в доме и оставляет меня наедине с чистой бумагой.

Некоторое время я смотрю на него, не зная, как начать. Рисование действительно отличается от легких набросков в моем альбоме или на краю салфетки. Но потом мои пальцы, словно сами по себе, хватаются за угольный карандаш и делают первые штрихи картины, которую я рисую не для того, чтобы в конце ее снова смять.

Глава 48 Эштон

Я лежу на солнце и наблюдаю за Харпер, сидящей на табурете перед мольбертом, который я расположил на берегу озера. Харпер заставляет уголь плясать по бумаге. Когда я попросил ее начать рисовать, то почувствовал ее внутреннее сопротивление. Но когда она принялась за работу, творчество хлынуло из нее бурным потоком. Теперь она очень сосредоточена и полностью погружена в свою работу. Завтрак ждет, но я не хочу ее прерывать. Каждое ее движение выражает увлечение. Простыня, которая все еще обвивается вокруг ее обнаженного тела, сползла и открыла загорелую кожу. Господи, видя ее такой, я до такой степени сомневаюсь, не было ли мое предложение заняться рисованием эгоистичным.

Я поднимаюсь и подхожу к Харпер. Она, кажется, даже не замечает меня: так сосредоточена на картине перед собой. Две фигуры, стоящие на берегу озера. Мужчина и маленькая девочка. Оба повернулись к зрителю спиной. Они не касаются друг друга, но тем не менее я чувствую любовь между ними. Это напряженно. Мрачно. И все же содержит достаточно света, чтобы дать надежду. В мужской фигуре угадывается отец Харпер, хотя я видел его только на немногих фотографиях в хижине. Маленькая девочка, должно быть, она сама. Харпер останавливается и рассматривает холст, накладывает еще несколько штрихов, а затем выдыхает. Словно вместе с последними угольными линиями напряжение покидает ее тело. Она поднимает руку и обнимает меня за шею, притягивая к себе. Ее тело реагирует на прикосновение моих губ.

Она поворачивается в моих объятиях, и мы погружаемся в жаркий поцелуй, который Харпер вскоре прерывает.

– Разве ты не готовил завтрак? – она отталкивает меня от себя.

Я издаю подавленный стон и закатываю глаза.

– Ты не можешь так целовать меня, а потом хотеть чего-то банального типа завтрака.

Она сползает с табурета и кивает.

– О, нет, могу. Я умираю с голоду. И кроме того я не могу воспринимать тебя всерьез, – фыркает она. – Ты выглядишь так, словно обнимался с трубочистом, – она проводит пальцами по тем местам, в которых ее руки касались моего тела во время поцелуя, и смеется. – Я делаю только хуже, – в качестве доказательства, она поднимает перед моим лицом обе ладони, которые полностью покрыты угольной пылью.

Быстрым движением я стягиваю рубашку через голову. Джинсы я оставляю, потому что Харпер быстро понимает мои намерения и собирается бежать. Я хватаю ее, поднимаю вместе с простыней и несу к кромке воды.

– Ты этого не сделаешь, – пищит она и пинается ногами. – Эштон, я предупреждаю тебя.

Что она в таком случае захочет сделать? Я держу ее крепче и шлепаю по горной воде, которая впитывается в мои джинсы. Здесь действительно очень холодно. Достаточно холодно, чтобы снять хотя бы часть моего возбуждения. Может быть, я смогу позволить ей спокойно позавтракать после ванны.

Я заглушаю ее протестующие крики поцелуем и как только оказываюсь достаточно глубоко в воде, падаю вместе с ней.

Харпер снова всплывает вместе со мной. Простыня окончательно сползла с ее тела и качается в воде. Происходящее напоминает чертов голливудский мюзикл, предназначенный только для того, чтобы свести меня с ума.

Ее лицо находится так глубоко в воде, что дыхание образует круги на поверхности. Дрожь пробегает по ее телу, когда мой взгляд обжигает ее. Я подхожу к ней поближе. Мое лицо так же глубоко в воде, как и ее.

– Это было… – она замолкает и обвивает меня руками. Затем ногами, пока ее тело невесомо прижимается к моему, – … очень мило, – хрипло шепчет она.

Чтобы рассеять возбуждение, которое Харпер вызывает во мне, даже вода горного озера недостаточно холодная.

– Не хочешь позавтракать? – сдавленно произношу я, но Харпер только улыбается и целует меня.

Глава 49 Харпер

Я прислоняюсь щекой к спине Эштона и вижу, как пейзаж проносится мимо моих глаз. От него исходит запах горного озера, и капли воды, оставшиеся после внезапного погружения, медленно скатываются по коже. Он просто натянул одежду, небрежно сунул свои вещи под сиденье мотоцикла и поцеловал меня, вместо того чтобы тратить хоть секунду на такие несущественные вещи, как высушиться или собраться, пока мы, наконец, не сели на его мотоцикл, чтобы ехать домой.