Свет утренней звезды

— Правильный вопрос, синеглазая, — заразительно улыбается Ярл, целуя мою ладонь. — Умница, ма эя. Ты первая, кто меня об этом спрашивает.

— Ты не ответил.

— А что, не понятно, Эя? — он поднимается и широко поводит рукой, обозначая пространство за собой странным повелевающим жестом. — Всмотрись в их лица, — Ярл обходит статуи богов, поглаживая и похлопывая по плечу каждую, как старых друзей. — Они тебе никого не напоминают?

Я еще не успеваю собраться с мыслями и уловить нить чудовищной в своем богохульстве догадки, как Ярл обрушивает на меня ошеломляющую правду.

— Я - сын творца миров спектра Ррайд, Ярл Риггард Антарион Эллер. Или, если тебе так проще, я потомок расы богов — сын бога земли и неба Антора, и богини красоты Кале, солнцеликий бог Яр, — он останавливается рядом со статуей юного бога солнца Яра, бесцеремонно положив ему голову на плечо, видимо, для того, чтобы я оценила сходство. — Что, не похож? А так? — Ярл поднимает руку, и статуя осыпается пылью у его ног. Он восходит на пьедестал, возвышаясь памятником самому себе. Гордый и надменный, он действительно выглядит, как бог, сошедший с небес. Это невероятно, но я вдруг замечаю, как поразительно он похож на стоящего рядом с ним бога Антора. Или он не бог вовсе!? Что это!? Такого не может быть!

— А так? — обрывает мои метания Ярл, высоко вскидывая ладони. Статуи высших, все до одной, осыпаются прахом, и теперь, в пустоте храма, есть только один бог — могучий и непреступный, Ярл Харр. Или не Харр — Эллер? Эгла, как такое возможно!?

Возможно. Как ответ на мой вопрос, Ярл щелкает пальцами, вздымая вверх пыльные воронки. Белые вихри уплотняются, обретая форму, и через секунду по кругу святилища снова стоят прекрасные мраморные изваяния.

Ярл спускается с постамента, останавливаясь напротив статуи своего отца. Он смотрит на нее долгим, тоскливым взглядом, а затем, осторожно проводит ладонью по руке каменного родителя.

— Великий Антарион Эллер играл в бога, милостивого и всемогущего. Щедрого творца, — тихо произносит он. — Отец играючи создавал миры, с высоты своей силы и власти следил, как растут и развиваются его дети. Он верил в красоту и гармонию форм, позволяя каждой расе самостоятельно идти по пути эволюции. Считал, что миры созданного им спектра имеют право на независимость и свободу от его безграничного могущества. Он взращивал и лелеял свое детище, как редкий цветок, скрещивал расы, получая новые виды магии и существ, радовался, как ребенок уникальности каждой твари. Добрый бог Антарион любил и берег свою хрупкую игрушку — спектр Ррайд. Но его братья думали иначе. Они захотели быть богами вседержителями — всевластными и всесильными. Эйгорн и Конаган требовали, чтобы все миры спектра покорились высшей власти Тэона. А когда Антарион отмахнулся от них, как от назойливой мухи, они отравили его жену и детей, зная, что он будет бороться за их жизнь до последнего вздоха, отдавая свою силу. Они надеялись прийти и добить Антариона, как только могучий правитель ослабеет настолько, что не сможет справится с ними и шайкой их прихвостней. Но братья просчитались, потому что сын Антариона остался жив. Мальчишка баловался за обедом, запуская в сестер, сконструированный им файрон, и разбил свой стакан, так и не выпив положенной ему порции яда. Отец понял, что это ловушка, слишком поздно. Ни маму, ни сестер вернуть к жизни не удалось, а оставшейся в нем силы не хватило даже чтобы защитить меня. Но хранившейся в его голове мудрости и имеющейся магии в его крови было достаточно, чтобы нарушить подлые планы коварных братьев. Он запер врата миров своей кровью, наполнив ей пантагреон, перекрыв Тэону доступ к спектру, а меня выбросил на Оддегиру вместе со своим мечом, прокладывающим пути в пространстве, и эктралью — сотворяющим камнем, чистой энергией, создавшей все миры Ррайд. Я поклялся отцу, что вернусь и отомщу. И этот день уже близок, Эя. Когда эктраль вынесет меня на исходную точку, я отопру врата, и поверженный бог вернет себе свою силу.

Я слушала Ярла, затаив дыхание, не отводя взгляда от его сверкающих яростью серебряных глаз. Теперь мне многое становилось понятным. Я могла понять его одержимость и стремление к поставленной цели, могла понять, но не простить.

— А в какого бога собираешься играть ты Ярл Антарион Эллер? — спросила его, когда он умолк и уставился на меня прожигающим взглядом.

— В справедливого, — спокойно ответил он.

Мне захотелось истерически засмеяться. — Это ты говоришь о справедливости, Ярл!? Ты, кто своим сапогом растоптал половину миров Ррайд!? Или ты решил, раз их создал твой отец, то у тебя есть право все разрушать?