Свет Валаама. От Андрея Первозванного до наших дней

Пусть наши молитвы сольются в единый плач ко Господу, чтобы те, о ком мы молим, возрадовались духом за нашу любовь к ним…

Архимандрит Кирилл (Павлов)

Однажды мне довелось встретиться на Валааме с паломниками из Троице-Сергиевой лавры. Помянули в разговоре и старца, архимандрита Кирилла (Павлова).

Кто-то спросил, тот ли это легендарный сержант Павлов из Сталинграда, или все разговоры об этом – обычная поэтическая выдумка, каких немало бродит среди православных.

– И так, и этак говорят… – ответил инок Сергий. – А сам старец Кирилл, по смирению своему, не отвечает на этот вопрос. Но, судя по всему, сержант Павлов – это он и есть.

– Он, конечно! – поддержал его пожилой монах. – Кто еще так против целой армии сумел бы дом оборонить? Только такому молитвеннику, как Кирилл, и возможно этакое…

Собеседники мои ошибались.

Хотя архимандрит Кирилл (Павлов) тоже сражался в Сталинграде в чине сержанта, но командиром пулеметного отделения 42-го гвардейского стрелкового полка 13-й гвардейской дивизии генерала Родимцева; 58 дней оборонявшим знаменитый Дом специалистов был другой сталинградский сержант – Яков Федотович Павлов.

Но сказать об этом я не поспел.

– Не знаю, как насчет Сталинграда… – сказал другой монах. – А вот нынче, когда бесовские силы решили заставить нас номера вместо имен принять, немногие против подняться осмелились… Но наша Лавра вместе со своим духовником, старцем Кириллом, встала… А эти ИНН, небось, пострашнее фашистских танков будут… Этой печати антихриста потруднее путь преградить!

Прозвучали эти слова, и, действительно, как-то и не нужно стало выяснять, какой Павлов, кем был и кем стал…

Далее завздыхали паломники, что, видно, времена исповедничества начинаются… Говорили, что одно утешение, что в Греции сумели афонские монахи оборонить народ, на Украине тоже устояли православные… Может, и мы выстоим, коли такие молитвенники, как архимандрит Кирилл, у нас есть…

Даст Бог, тоже сумеем мы вместе с ним оборонить нашу страну, которую раньше принято было называть Домом Пресвятой Богородицы…

Бесы

То ли от здешней тишины такими пронзительными кажутся пьяные выкрики в ночи, то ли в святом месте появляется потребность у людей издавать особенно визгливые звуки, но тут ночной шум, привычный в любом другом месте, режет ухо.

– Это еще что… – говорит послушник. – А вы бы слышали, что два года назад было. Аки бесы кричали по ночам…

Сейчас спокойнее… Сейчас многие жители все-таки перебрались с острова на материк.

Но странности, по-прежнему, бросаются в глаза.

Ходили смотреть Игуменское кладбище. Под пригорком, где кладбищенская церковь, где кресты на могилах игуменов, – кладбище. Там могилы монахов, послушников, благодетелей монастыря… Здесь и солдатские (инвалидские?) могилы, и местных жителей. Некоторые – совсем свежие.

И вот, впервые и вижу такое, на многих могилах – сигареты.

– Странно, – говорю, – сигареты ведь не дешевые нынче. А тут, на острове, столько бомжей… Неужто никто сигареты не забирает с могил?

– Культура… – шутят мои спутники. – Монастырь действует и на них.

– На них?! – переспрашиваю я.

– Ну, на этих… – смутился мой спутник. – С рогами которые…

А чего смутился?

Конечно же, действует…

Изуродованное лицо

– Не знаю, как и назвать то, что я видел тут… – проговорил мой собеседник, пожилой, довольно представительный мужчина. – Я и сейчас себя верующим человеком не считаю, а тогда и вообще не задумывался об этих вещах… Но вот, что было… Приезжал я тогда на Валаам по командировочным делам… Больше десяти лет с тех пор прошло… Монастыря тогда еще не было, только музей…

Управившись с делами, я отправился вечером осмотреть природу и местные достопримечательности. Забрел, конечно, и на территорию самого монастыря. Долго бродил здесь, пока не столкнулся со своим соседом по гостиничному номеру. Сосед у меня хороший мужик был, только уж очень страшный. Все лицо – в чудовищных шрамах. И днем на него – смотреть нелегко, а тут, в сумерках, среди сырости храма – просто как током меня ударило. Отшатнулся даже.

– О, Господи! – говорю. – Извините, пожалуйста…

Но сосед не обиделся.

– Не берите в голову, – говорит. – Другие в обморок падали, бывало.

– Где это вас? На Невском пятачке, вы говорили?

– Можно сказать, что на Невском пятачке…

– Простите… А почему так неопределенно?

– Потому что, если разобраться, то раньше это произошло. Еще здесь, на Валааме…

– Как это? – спросил я. – Ничего не понимаю…