Свет Валаама. От Андрея Первозванного до наших дней

Зато на следующий день, на Собор валаамских святых, как из ведра полил.

Получилось, что валаамские святые всем Собором и затушили – слава Богу! – пожар.

Немного и пострадали леса.

Архимандрит Панкратий

Вчера мы видели его в скиту Всех Святых, и – в черной вязанной кофте – как-то не сразу признали – такой тихий, задушевный был, как будто старец со старинной фотографии…

А сегодня игумен принял нас в своем рабочем кабинете…

– Наши монастыри открыты миру, – говорит отец Панкратий. – А ведь, чтобы служить миру, надо прежде уйти от него, в пустыни обрести себя… Но как уйти от мира в наших монастырях, которые сейчас приходится восстанавливать всем миром…

И он объясняет, что монашество в России можно возродить, лишь заимствуя опыт афонских монахов. У нас – увы! – прервана монашеская традиция. Четыре мужских монастыря просто не могли сохранить ее, они и не монастырями были, а доказательствами того, что в СССР тоже есть монастыри…

– Однако, – говорит отец Панкратий, – для уныния нет причин. Конечно, тяжело… Но Господь утешает, дает силы исполнить послушание…

Это верно… Причин для уныния нет никаких…

Ведь и в XVIII веке, после жестоких гонений, воздвигнутых на Православную Церковь, возрождение порушенных монашеских традиций тоже начиналось со Святой горы. Афонскими монахами были иноки, положившие начало возрождению старчества…

И – валаамскими, разумеется, если речь идет о старце Феодоре, преподобном Льве Оптинском или Антипе Святогорце…

Афонские монастыри отец Панкратий знает не понаслышке. Он не раз бывал на Святой горе…

– Там тоже, как и у нас, проблема с туристами… Конечно, туристы – это большие деньги. Но это – и неприятности. Особенно у нас… У нас многим влиятельным людям хочется наживаться на Валааме, даже не подпуская монастырь к доходам. Но есть и другая проблема, о которой мы уже говорили… Из-за столь сильного наплыва туристов становится невозможным уход от мира… Мир сам ломится в монастырские ворота.

– Как же тогда удастся возродить на Валааме монашескую жизнь?

– Если какой монастырь и предопределен для возрождения монашеской жизни, то это прежде всего Валаам. Слава Богу, на Валааме есть скиты. Туда не пройти туристам… Там хранится молчание и уединение… Скитами спасается монастырь.

Отец Панкратий говорит, что в скитах, несмотря на скопившуюся там за советские десятилетия грязь, все равно сохранилась благодать, и Собор святых поддерживает новых насельников Валаама…

Еще рассказывает о Дамаскине…

Кто-то и сейчас всегда молится на его могиле.

Да-да… Дамаскин и сейчас очень нужен Валааму…

Вот такой разговор…

Частью о старчестве, частью о хозяйстве, частью об истории… Но мог ли быть другой?

Валаам – это огромная территория. Огромное хозяйство. Целый клубок социально-экономических проблем… Сейчас в монастыре, считая с подворьями, двадцать иеромонахов. Всего насельников – 120 человек.

А еще местные жители…

Самое страшное, что и сейчас еще на Валааме пытаются строить частное жилье. Поскольку никакого Генерального плана не существует, Сартавало пытается ввести особые условия. Так сказать, в порядке исключения, разрешить местным жителям строить частные дома…

– А что местные жители могут построить? Только сарай. Так что понятно, кто будет строиться под видом местных жителей на Валааме. Новые русские.

А еще – туристы. Это тоже целая проблема…

Целый букет проблем…

А еще мы, писатели-паломники, которых надо отправлять назад, на материк.

Об этом архимандрит Панкратий говорит с капитаном судна по телефону… А еще из Приозерска на чем-то надо ехать… Судно придет туда, когда электрички уже уйдут все, на чем добраться до Петербурга.

Прижимая плечом телефонную трубку, архимандрит нажимает на клавиши компьютера, сверяясь с расписанием…

Снова говорит с капитаном, потом набирает другой номер…

Снова спрашивает, снова объясняет, что нет теперь ночных электричек, снова говорит о нас, а сам время от времени заглядывает в лежащее на столе раскрытое Евангелие…

Монастырские коты

Котов в монастыре много и все – разные. И все похожи – монастырские…

Особенно много котов в самом монастыре. Так их не видно, но в нужное время все они подтягиваются к трапезным. Каждый – к своей, кому куда положено.

Главный тут – кот Моня.

– Настоящий монах! – хвалит его отец Савватий. – Без трапезы никогда не уйдет.

На Никольском скиту, что на острове, кот по рыболовной части промышляет. Если увидит кого на мостках, сразу туда, и пока не получит «налог», не отстанет от рыбака…

А в больнице Тяпкиным-Ляпкиным кота прозвали.

– Почему?

– А как у Гоголя… Он порядок любил, вот и прозвали Тяпкиным-Ляпкиным…

– И откликался?

– А как же… Подать сюда, скажешь, Тяпкина-Ляпкина, а он уже сразу тут. Мяукает… Да так строго, требовательно. Чего, дескать, звали? Чего порядок нарушаете?

Ну а самый смешной кот – на ферме.

Он и церковную службу, кажется, изучил. Как только Крестный ход собирается, кот уже обязательно тут.

Впереди вышагивает…

Валаамская молитва

Молитвы – мысли монахов…