Светлейший князь А. Д. Меншиков в кругу сподвижников Петра I

В исследовании И. В. Курукина, посвященном Персидскому походу Петра Великого (1725–1735), А. В. Макаров предстает в иной ипостаси. Историк помещает его в самое пекло военных событий, поскольку кабинет-секретарь, как ему и полагалось, следовал за императором[890]. Хронологически реконструируя события Персидского похода, И. В. Курукин характеризует посредническую роль А. В. Макарова. Он отмечает, что во время военных действий кабинет-секретарю писали руководители военных формирований и передавали сведения, которые не знали, каким образом преподнести царю, к примеру, о катастрофическом положении царских войск[891]. Посреднические функции А. В. Макарова нашли отражение в книге В. И. Веретенникова «История Тайной канцелярии Петровского времени»[892].

Итак, в 1704 г. Алексей Васильевич стал первым и единственным за петровское правление кабинет-секретарем. Эта должность, как указывают исследователи, создавалась специально под А. В. Макарова и вместе с ростом его влияния и политического веса видоизменялась как содержательно, так и по названию. Согласно наблюдениям Н. И. Павленко, в 1708 г. А. В. Макаров именовался Государева двора подьячим, в 1710–1713 гг. – придворным секретарем; с конца 1713 г. – кабинет-секретарем; в 1722 г. – тайным кабинет-секретарем[893]. В правление Екатерины I он также называется «тайным советником»[894]. Изменение названия должности не только маркировало повышение в статусе А. В. Макарова – от одного из подьячих при Государевом дворе к главе государственного органа, – но и соответствовало расширению функций и упрочению его влияния в государственной иерархии. В 1704 г. в ведение А. В. Макарова вручались дела, которые в дальнейшем будут называться «кабинетными»[895]. Стоит подчеркнуть, что о создании специального органа власти – Кабинета – на тот момент речи не шло[896]. Какие границы имела сфера компетенции Алексея Васильевича и какие задачи на него возлагались с первых лет существования должности, неизвестно, – законодательно это не было обозначено. Однако уже для этого времени справедливо говорить о том, что функции личной канцелярии (пусть и пока в одном лице)[897] были первостепенными в арсенале А. В. Макарова. В его ведении находилась вся документация, поступавшая на имя царя. Он должен был получать письма и бумаги, отправленные государю, вести их учет и затем передавать Петру I. Постепенно, помимо технической передачи документации, кабинет-секретарю начали поручаться миссии, требующие вовлечения в содержательную сторону дела. А. В. Макаров участвовал в написании проектов царских писем и указов, делал выписки из поступавших доношений и ордеров, объявлял решения государя в Сенате и в других государственных учреждениях. Упрочение политических позиций царского секретаря повлияло на то, что государственные деятели, изначально не видевшие в А. В. Макарове серьезного политического актора, стремились заручиться его поддержкой[898]. Таким образом, он получил ряд преимуществ, среди которых большое значение имели доверие государя и доступ к его документации.

В течение 1700-х гг. рост влияния А. В. Макарова продолжался. Как отмечают исследователи, в первые годы Северной войны реформаторские начинания Петра I были подчинены военным запросам: обеспечению армии человеческими и материальными ресурсами, установлению контроля на территориях, перевооружению и поддержанию боеспособности. Вопросы гражданского управления оставались в стороне. В походной жизни личная канцелярия государя перемещалась вместе с ним. К Петру, где бы он ни был, направлялась документация, связанная с деятельностью войск, обеспечением фронта продовольствием и обмундированием, финансированием военных мероприятий, организацией постоя, руководством тылом и т. д. А. В. Макаров всю эту документацию получал и передавал. Неудивительно, что доверие государя к кабинет-секретарю только укреплялось.