Светлейший князь Потёмкин-Таврический

Сохранились кое-какие корреспонденции Потёмкина с разными женщинами. Вот некоторые выдержки из переписки Потёмкина с племянницею Варварою Энгельгардт (в 1778 г.), вышедшей после за князя Голицына. Она терзала дядю ревностью, капризами, непостоянством; он же всячески старался угождать избалованной племяннице. Так, например, она писала между прочим: «Я теперь вижу, что вы меня ничего не любите; когда б вы знали, чего мне стоила эта ночь, душка злая моя, ангел мой, не взыщи, пожалуйста, мое сокровище бесценное; приди, жизнь моя, ко мне теперь, ей-богу грустно, моя душа, напиши хоть строчку, утешь свою Вариньку». Или: «Папа, жизнь моя, очень благодарю за подарок, и письмо, которое всегда буду беречь. Ах, мой друг, папа, как я этому письму рада! Жизнь моя, приеду ручки твои целовать». «Мой любезный ангел, в мыслях тебя целую мильоны раз». «Если вы помните Бога, если вы когда-нибудь меня любили, то, прошу вас, забудьте меня навеки, а я уж решилась, чтоб оставить вас. Желаю, чтобы вы были любимы тою, которую иметь будете; но верно знаю, что никто вас столь любить не может, сколько я дурачилась понапрасно; радуюсь, что в одну минуту узнала, что я только была обманута, а не любима вами». В другом письме: «Посылаю к вам все ваши письма, а вас прошу, если помните Бога, то пришлите мои… Будьте уверены, что я не забуду во весь век, что я вами несчастлива».

Письма Потёмкина наполнены фразами следующего рода: «Варинька, душа моя… я сам сегодня буду тебя целовать. Прости, моя жизнь, моя милая». «Варинька, я тебя люблю до бесконечности, мой дух не имеет, опричь тебя, другой пищи… ты обещала меня любить вечно; я люблю тебя, душа моя, как еще никого не любил… Прости, мое божество милое, я целую всю тебя». «He забыл я тебя, Варинька, и не забуду никогда… я целую всю тебя… как ни слаб, но приду к тебе. Жизнь моя, ничто мне так не мило, как ты, целую тебя крепко… голубушка, друг бесценный… Прости, мои губки сладкие, приходи обедать». «Ты заспалась, дурочка, и ничего не помнишь. Я, идучи от тебя, тебя укладывал и расцеловал и одел шлафроком и перекрестил». «Скажи, моя душа, красавица моя, божество мое, что ты меня любишь; от этого я буду здоров, весел, счастлив и покоен; я весь полон тобою». «Душа моя, любовница нежная. Победа твоя надо мною и сильна и вечна… приду ужо тебя целовать». «Ты живешь в моем сердце и будешь там вечно». «Варюшечка, душа моя, не смей немочь;[780] я за это высеку. Сударушка моя, я видел тебя во сне очень хорошо. Ужо оденусь и приду тебя целовать». «Куколка моя, целую тебя 22 мильона раз». «Хочется целовать тебя. Голубушка, пишу к тебе для того, что мне приятно заниматься тобою; ручки мои бесценные. Для чего я не могу их иметь всегда при себе». «Целую тебя всю с ног до головы. Мой ангел, для чего шуба счастливее меня?» «Мой ангел, щечки мои румяные; целую тебя, мою любезную… все ты на уме» и проч. и проч.

Ко времени размолвки Потёмкина с Варварою Васильевною Энгельгардт относятся письма двух других дам, писанные по-французски; и тут встречается выражение нежных чувств, идет речь о любви. Встречаются следующие фразы: «Как ты провел ночь, мой милый; желаю, чтоб для тебя она была покойнее, нежели для меня; я не могла глаз сомкнуть… мысль о тебе единственная, которая меня одушевляет. Прощай, мой ангел, мне недосуг сказать тебе более… прощай; расстаюсь с тобою; муж мой приедет сейчас ко мне». В письме другой подруги Потёмкина говорится: «Матинька, как мне досадно, я тебя так издали только видела… Скажи мне, по крайней мере, любишь ли ты меня… Когда я тебя увижу, моя жизнь?.. Заезжай ко мне; мне бы хотелось всякую минуту быть с тобою; все бы тебя целовала, да тебе бы надоела…» «Я люблю тебя до безумия; дай мне расцеловать тебя мильон раз до твоего отъезда… целую тебя тридцать мильонов раз с ежеминутно возрастающею нежностью; пальчики и беленькие ножки целую в мыслях», и проч.

Еще какая-то, также неизвестная, дама писала к Потёмкину между прочим: «Не всякий так умен, так хорош, так приятен, как ты… во всем ты отличаешься от прочих… чтоб мне смысл иметь, когда ты со мною, надобно, чтоб я глаза закрыла… взор мой тобою пленен… Куда как бы нам с тобою весело было вместе сидеть и разговаривать, если б друг друга меньше любили; умнее бы были… ведь не поверишь, радость, как нужно для разговора, чтоб менее действовала любовь», и проч.