Светоч русской земли (СИ)

- Да! Приявший крещение принял в себя и все Заветы Христовы. Токмо не каждый понимает это, и потому многие грешат, но грешат по неведению, не зная своих же душевных сокровищ, не видя очами земными сокровенного света своего.

- А ты зришь сей свет и во мне, инок!

- Зрю, княже! Ты ведаешь и речёшь Истину, я же токмо внимаю тебе. Недостойного князя может поддержать и наставить достойный пастырь, даже недостойного пастыря можно пережить, дождав другого, достойного. Я боюсь иного, чтобы весь народ не возжаждал телесных услад и обогащения, не позабыл о соборном деянии, как то створилось в Византии. Вот тогда нашу землю будет уже не спасти. Мы - живы, доколе христиане есьмы, и потому подвиг иноческий достоит каждому из нас и возможен, исполним для каждого!

Князь Олег посмотрел в глаза старца и опустил глаза.

- Значит, можно? - спросил он.

- Да! - ответил Сергий.

- Но почему Москва, - взорвался Олег, - почему не Тверь, не Нижний, не Рязань, наконец! Ну да, нам, рязанам, никогда не принадлежало Великое Владимирское княжество... Погоди, постой! И книжному научению мало обучены рязане, суровые воины, удальцы и резвецы, но не смыслённые мужи, не исхитрены в делах правленья и в мудрости книжной - всё так! И значит, Рязани не возглавить собор русичей! Но Нижний Новгород? Будь на месте Кирдяпы с Семёном... Да, ты - прав, монах. Одна Тверь, ежели бы уцелел и сохранил престол Михайло Ярославич... Вот был князь! Не бысть порока в нём! И скажешь, монах, что тогда бы воздвиглась брань с Ордой, и Рязани стало бы не уцелеть в той пре? И значит, все усилия наши, и спор с Литвой, и одоления на татар - впусте и послужат токмо вящему возвышению Москвы? И людины, весь язык, захотят сего? Или, мнишь, ежели и не захотят, то стерпят, зане христиане суть и Небесным Учителем приучены к Терпению, без Которого не устраивается никакая власть? И будут жертвовать, и будут класть головы во бранях, лишь бы стояла великая власть в Русской земле? Но Литва?

- Зрел я в одном из молитвенных видений своих, - сказал Сергий, - как, проломив стену церковную, ломились ко мне неции в шапках литовских. Мыслю, долог ещё и кровав будет спор Руси с Литвой!

- И в церкву вошли?

- Нет. Церковь обители нашей молитвой Господа устояла.

Олег свесил голову, замолк. Долго молчал.

- Ты зришь грядущее, инок, - сказал, наконец, Сергию, - поверю тебе: литву отбросят русские рати. Но Орда? Мыслишь ли ты, что и безмерные просторы степей уступят некогда славе русского оружия? И что для сего все нынешние жертвы, и неправота, и скорбь, и горе, и одоления на враги?

- Этому трудно поверить, князь, и трудно постичь истину сию, но скажи мне: попустил ли бы Господь нашествие языка неведомого и дальнего, из-за края земли подъявшегося на Русь, ежели бы не имел дальнего умысла в сём? И ежели язык тот, мунгалы и татары охапили толикую тьму земель и племён, не достоит ли Руси в грядущем повторить подвиг тот, пройти до рубежей Чина, до дальнего сурового моря, о коем бают грядущие оттоль, яко омывает оно края земные, и всем народам, сущим в безмерности той, принести свет ученья Христова, свет Мира, Истины и Любви? Не в том ли назначение Руси пред Господом?

В этот раз Олег молчал особенно долго и несколько раз встряхнул головой, прежде чем возразил.

- А ежели земля не выдержит той ноши и расколется вновь? Восстанешь ли ты из могилы, отче Сергие, дабы паки воскресить и скрепить всю Русскую землю во всех грядущих пределах Её?

- Восстану! - сказал, выпрямляя стан, троицкий игумен. - Земля Русская не должна изгибнуть вовек!

Теперь Олег сидел, уронив на столешню руки. В радонежском игумене была правота - это он понял уже давно, почитай сразу - и правота эта была против него, и против его княжества. Он глянул на радонежского подвижника.