Светоч русской земли (СИ)

Стефан посмотрел, двигая кадыком, силясь что-то сказать. Наконец разлепил губы:

- Перст Господень! Судьба... Должен был сразу... Разом... Всё оставить... Оставить мир... Должен был уйти в монастырь... Да! За дело! Поделом мне! Поделом! Боже! - выкрикнул он, давясь в смехе и рыданиях, - почему её, а не меня?!

Варфоломей силой увёл его с погоста.

Глава 16

Стефан ушёл в монастырь сразу же, как отвели сороковины по Нюше. Дом и добро передал Петру, ему же с Катей вручил на руки обоих младенцев. Смерть Нюши и уход Стефана осиротили семью. Отец сник, начал забываться, часто сидел, уставив глаза в пустоту, и что-то шептал. Мать перебирала тряпки, доставала старинные выходные порты из сундуков, прикидывала, думая о чём-то. Однажды сказала:

- Мы с отцом уходим в монастырь. К Стефану, в Хотьково. Там и женская обитель недалеко.

Варфоломей этого ждал и потому только склонил голову.

- Вот, сын! - прибавила Мария, усаживаясь на край сундука и роняя руки на колени. - Живёшь, живёшь, сбираешь, копишь, а для чего оно? Всё истлело, изветшало, исшаяло, как и мы с родителем твоим! Чаю, недолго уже и проживёт старый... Да и мне без него незачем больше жить. Скоро освободим тебя, Олфоромеюшко! Ты уж потерпи...

Варфоломей подошёл к матери и приник к её плечу.

Вскоре в доме началась суета прощаний, сборов, вручения вольных грамот последним оставшимся холопам. Уходя в монастырь, Кирилл отпускал на волю всех.

Отбирали что поценнее на продажу, на вклады в монастыри - оставшееся серебро, рухлядь, иконы и книги. Как мало оставалось от прежних ростовских богатств боярина Кирилла! Насколько богаче были они в своём старому доме, уже разорённые, уже приготовившиеся к переезду в Радонеж! И какой суетой выглядели все эти сокровища боярской семьи! Жизнь кончается, и кончается всё. Ничего не унесёшь с собой. Ничего или почти ничего не оставишь от себя на Земле! Всё начнёт рассыпаться прахом, стареть и ветшать на глазах. И лучше поступить по обычаю, раздав одежды нищим, а дорогую утварь - церкви, на помин души.

То, что нужно человеку, он создаёт сам. Потому Христос и заповедал не скапливать тленных богатств, которые червь точит и тать крадёт.

Варфоломея мать благословила семейной иконой Богоматери. Отец вручил ему образ Николая Мирликийского. Несколько служебных книг, труды Василия Великого - вот всё, что осталось ему и с чем он вскоре уйдёт в монастырь.

Варфоломей отвёз родителей в Хотьково. Передал вклады и договорился с игуменом.

Отец, приняв постриг, вскоре слёг и уже не вставал. Брат, с которым его поместили в келье, ухаживал за Кириллом Господа ради, отказавшись от предложенной Варфоломеем платы.

Стефан также часто сидел у отца. Два монаха, отец и сын, они почти не разговаривали друг с другом, разве Кирилл просил подать воды или помочь поправить изголовье. Оба молчали, каждый о своём. Стефан вставал по звуку монастырского била, когда начиналась служба, и Кирилл кивал ему, разрешая уйти. Только раз и спросил Стефана, с одышкой, глядя в потолок:

- Тута останесси? Али куда на Москву, может? - и в голосе просквозила надежда на то, что сын, в которого Кирилл вложил некогда все силы своей души, всё-таки не посрамит чести семьи, достигнет хоть и на духовном поприще, достойных их прежнему боярскому званию высот.

Стефан понял мысль отца, кивнул и сказал:

- Может. Подумаю, отец. - Не хотелось огорчать старика, хотя сейчас, после смерти Нюши, всякие мысли о преуспеянии покинули голову Стефана, и хотел он - так, по крайней мере, казалось ему одного: Уединения.

Варфоломей навещал родителей изредка. Надо было пахать, сеять, вести хозяйство, хотя бы ради того, чтобы отец с матерью могли умереть в покое, не заботясь и не гадая о домашних делах, и чтобы после всего передать дом и землю Петру не порушенными.

Осенью он отвёз в монастырь два воза с хлебом, мясом, рыбой и овощью. Отец был уже плох, и его смерти ждали со дня на день. Варфоломей рассудил, довершив домашние дела, воротиться в монастырь и пожить тут, послушествуя, до родительской кончины.

Земля уже подмёрзла. Конь бежал по отвердевшей дороге, и первые снежинки, порхая над землёй, садились ему на ресницы и щёки, истаивая и превращаясь в капельки воды, когда Варфоломей возвращался в монастырь. Всю дорогу он волновался: застанет ли отца в живых? И только ступив на двор монастыря, увидел, что не опоздал. И от сердца отлегло.

Из кельи отца выходила худощавая высокая монахиня. Всмотревшись, он узнал мать. Поклонился ей в ноги. Мария всхлипнула и, крестя сына, сказала:

- Иди скорей, отходит! Вчера соборовался уже.

Кирилл признал Варфоломея с трудом. Его взгляд становился мутен, руки, перебиравшие одеяло, уже плохо слушались старика.

Прошептал:

- Петюня - где?

- Послезавтра приедет, - сказал Варфоломей, поняв, что брат уже не застанет отца в живых.