Светоч русской земли (СИ)

Утром всё - мокро, всё - полно воды, лужицы стояли и не уходили. Дождя нет. Парило, когда застывшие, отсыревшие за ночь братья выползли из своей норы, чтобы раздуть костёр. Солнце уже прорывалось сквозь преграду стволов, полосами и иглами пробивая пар и туман, вставший над лесом и заполнивший долину ручья. Раздув костёр, братья стали на молитву: "Господи Иисусе Христе, Сыне Божий, помилуй нас! Слава Тебе, Боже, слава Тебе!" Запевали они в два голоса, сначала хрипло, потом сильнее и крепче. В котелке уже булькал травяной отвар. Помолившись, братья сели завтракать. Еду берегли. Небольшой кусок хлеба с солью, запитый "укропом", - вот и вся их трапеза. Потом встали и взялись за топоры.

...Сегодня решительный день. Искомый осмол уже найден, и надо только вытащить его из леса. Но на плечо эти стволы не поднять. Пришлось работать вагами. Слава Богу, рассудили устроить покаты из мокрых лесин, возились полдня. Да зато по покатам, впрягшись в верёвки, потянули как по маслу. К позднему вечеру оба ствола лежали у костра. Осталось только срубить первый венец. "Ладно, - сдался Стефан, - из утра начнём!" Опять - скудная трапеза. Сушёная рыба уже - при конце.

- В Хотьково идти?

- Лучше в Радонеж! - сказал Стефан.

Просить снедного у брата Петра, которому отданы оба земельные надела братьев, всё же пристойнее, чем у хотьковского келаря, огорчённого уходом Стефана.

- Оба пойдём! - сказал он после размышления. - Хоша в бане напаримся!

О бане Варфоломей поначалу не думал. Но теперь, когда всё тело свербело, пришлось задуматься.

- Хижину сложим, можно будет её овогды и в баню превращать! - сказал Стефан и спросил. - Келью рубить будем вплоть к хижине али на отстоянии?

- Лепше вплоть! - подумав, сказал Варфоломей. - По зиме, ежели...

Стефан согласно кивнул.

- Двери навесим! Чтобы ни туда, ни оттуда... Топить-то будешь по-чёрному!

Это "будешь", "ты", "тебе" прорывалось у него уже не раз, и каждый раз сердце Варфоломея холодело: не уже ли брат оставит его одного?

Вечером они лежали в шалаше, решив идти в Радонеж не прежде, чем иссякнет продовольствие. Да Варфоломей и не стремился к брату Петру, не для того он рвал семейные связи. Но он видел, что без сухарей им не прожить. К вечеру облака сгустились, и начался дождь, грозящий залить их берлогу.

- Стёпа! - подал голос Варфоломей. - А католики в чём - отличны от нас! Что возглашают от Отца и Сына? Вообще этим... обрядами...

Стефан молчал, и Варфоломей уже думал, что не дождётся ответа.

- Не так это - просто! - сказал, наконец, Стефан. - Не токмо в этом - суть! С земной-то точки зрения глянуть: ну, повторили они, что "и от Сына", - им с ересью Ария надобно было расправиться, дак потому. Ежели не почесть, что Сын может быть посылателем Духа без Отца, то и греха в том нету, что добавили "и от Сына". Попросту закрепили Его единство с Отцом... У Климента Александрийского, к примеру, сказано, что Сын Бога - лицо Своего Отца, - тут и понимай! Страшно не утверждение, а выводы, которые из него воспоследовали! Да к тому на Софийском соборе, при патриархе Фотии и папе Иоанне XIII помирились и даже отказались "filioque" возглашать... А уже со Льва IX всё пошло по новой...

- А как это - с земной точки зрения? Ты же баял мне, что в этом причина нашего раскола с латинами! Об исхождении Святого Духа, и о первенстве Римского папы, зане церковь соборна суть. И не один же Пётр, а и все апостолы - преемники Христа! Да и вся церковь - тело Христово? И что каждый мирянин призван защищать Истину, даже от епископов, ежели они ересь глаголют!

- Догматически так! - сказал Стефан. - Догматически от сей оговорки всё на две стороны и пошло! И они это понимают, потому так и держатся за своё "filioqui"! Я тебе - не о том ныне! Тут другое! Главнее - то, что латины непознаваемое ввели в разумение и тем утеряли Бога! Перевели знание о Нём из откровения в познание. Надобно понять неправоту, невозможность сего! Да и что есть энергия? Движение? А у Аристотеля - завершённость, полнота, законченность, стало быть. Жизнь - возможна дотоле, пока мы не забыли о Боге! Бог - в нас, понимаешь? И всё бытиё наполняется тогда высшим смыслом. Фаворский Свет - доказательство того, что мы - в Боге, а Бог - в нас! Тайна Святой Троицы! Иначе остаётся схоластика, умствования. Иначе Бог где-то там, снаружи, а здесь - не овеянный и не пронизанный Его волей тёмный и пустой мир. Как сумерки в дожде и без просвета. Потому и спасение у католиков - избавление от наказания за грехи. У нас же главнее - избавление от греха, святость. У них Бог - судия, строгий хозяин грешного человека. Он - вне! А у православных грешник себя осковерняет, когда грешит. Оскверняет Бога в себе! И добро у них - лишь средство избежать наказания, а не само по себе важно, как у нас!