Светоч (СИ)

Утро на озере подготовило его к тому, как Бауэр может выразить свои извинения и преданность. И когда припухшие губы дотронулись до его пальцев, он наклонился и поцеловал Вильхельма, пробуя его на вкус. Это ошеломило жеребца больше, чем вопросы журналистов на брифинге — он захлопал своими длинными, словно подкрашенными ресницами и окаменел.

— Поспи, — посоветовал Эрлих, поднимаясь с кровати. — Выспишься, потом поговорим. Завтра мне снимут лангету и подвесят руку на повязку. Как выпустят на волю — погуляем в саду. Это старейшая больница столицы. Часть зданий — исторические памятники. Хочешь, сходим к лаборатории Эрика Штольца?

Бауэр кивнул — похоже, даже не вникнув, куда именно его позвали.

— Вот и замечательно. Поспи.

К себе в палату Эрлих не пошел. Прогулялся по аллее, завернул за один из старых корпусов, нашел уютную лавочку, нагретую ласковым осенним солнцем Кеннора — жара осталась в Нератосе, и это радовало безмерно. Уселся на жесткие доски и, впервые за время пребывания в больнице, пожалел об отсутствии сигарет. Он курил редко — перенервничав, или после хорошего секса.

«Сейчас-то почему припало, интересно?»

И опять — в который раз! — вспомнился охотничий домик. Пробуждение среди ночи, растерянность — где я? Кто это со мной? — сильные нахальные руки, беззаботно храпящий под ухом Вильхельм. Страж-охранник.

Эрлих тогда выбрался из объятий — надо признать, с некоторым трудом, потому что тяжеловесный наглец положил на него не только руку, но и ногу — добрался до туалета, побродил по дому, пытаясь отыскать сигареты, плюнул и улегся под бок к Бауэру. Тот, не просыпаясь, подгреб его к себе и удовлетворенно вздохнул.

«Никаким донорством в тот момент и не пахло. Мне просто было приятно чувствовать на себе его руки. И я отлично выспался, хотя думал, что проснусь с раскалывающейся от боли головой».

— Вот ты где!

— Юрген!

Появлению бывшего любовника он искренне обрадовался. Юрген обещал вырваться на Кеннор еще пару дней назад, но потом его задержали какие-то дела.

— Как ты тут, маленький? — губы привычно коснулись виска, а на колени к Эрлиху плюхнулась пачка тонких сигарет.

— Я — нормально. Как ты догадался? Про сигареты?

— Решил — раз ты вызвал сюда этого пилота, сигареты тебе понадобятся.

— Да, я собираюсь с ним переспать, — распечатывая пачку, признался Эрлих. — Он симпатичный. Преданный. И у него на меня стоит.

— У половины дивизии на тебя стоит, — усмехнулся Юрген. — Когда ты яблоко на плацу уронил и поднимал три раза, потому что был занят телефонным разговором, я думал — групповое изнасилование случится. А насчет определения «преданный»… Он офицер Корпуса. Для того чтобы там удержаться, мало лояльности. Надо быть именно преданным вашей семье.

— Ты не знаешь деталей!

«И я не собираюсь докладывать тебе о том, что он — мой донор. Этого я не буду говорить даже тебе».

— Детали мне не нужны, Эль, — вздохнул Юрген. — Я тебя не отговариваю. Заводи любовника. Сколько можно маяться? Заводи. Ты — молодой мужик. Тебе трахаться надо. Но не придумывай об этом Бауэре большего, чем он есть. Чтоб потом не пришлось разочаровываться.

— Ты пришел меня предостеречь? — прищурился Эрлих.

— Нет. Так и знал, что не надо затрагивать эту тему. Ты ощетинился, как бешеный ежик. Я пришел сообщить тебе новость. Рудольф отравился ядом тайпы.

— Как это? Когда?

— Три часа назад, в своем поместье на Флоре. Официально пока никого не известили, но у меня есть знакомый в тамошнем комиссариате… сведения верные.

— Почему?!

— Эль, ты и вправду как маленький, — покачал головой Юрген. — Твой отец его снял? Снял. И этим открыл сезон охоты. И Руди прекрасно понял, что на него сейчас повесят все скопившиеся за последний десяток лет грехи. Не покушения на твое высочество, а использование просроченных эликсиров, эксплуатацию непригодной боевой техники, повлекшую за собой гибель военнослужащих. Это могли сделать — чтобы Эдвард принял «чистую армию». И укрепил свой авторитет в глазах окружающих.

Осеннее солнце спряталось за хмурые облака, и Эрлих поежился. Посетившие его чувства были смешанными: обида — не успел он до дядюшки добраться, облегчение — не надо ввязываться в очередной виток войны и обострять отношения с отцом. Все так удачно сложилось… можно даже не ходить на похороны — притвориться, что слег от неведомой болезни, подхваченной на Свалке.

— Приуныл?

— Странно как-то себя чувствую, — признался Эрлих. — Как будто он меня обманул… начал игру и бросил без всяких объяснений.

— Да, объяснений от него никто уже не получит, — согласился Юрген.

Они дружно перешли на нейтральную тему и еще полчаса болтали о пустяках. Беседу прервало появление лечащего врача. Ланге немедленно откланялся. Спохватившийся Эрлих вырвал у него обещание присматривать за пальмой, пока он не заберет ее во дворец — «я, наверное, туда вернусь, или квартиру в Нератосе куплю» — и пообещал звонить, когда появится на Альфе.

После этого он переключился на врача и смесью лести и угроз выторговал у него свободный день: