Священная земля

— Счастливо, — Лисистрат тоже встал и похлопал сына по спине. — Суда по всему, что я слышал, ты всю дорогу был молодцом там, в Финикии. Не будь к себе слишком строг, никто ведь не совершенен. Совершенство — удел богов.

Все говорили Соклею так же. И сам он много раз это себе говорил. Раз приходится повторять, значит, сам он в это не верит. Поверит ли когда-нибудь? Он пожал плечами и направился к двери.

Дом Дамонокса находился в западной части Родоса, неподалеку от гимнасия. Он был значительно больше и богаче дома Аристайона, но на улицу выходили только снежно-белые стены и вход. Дамонакс получал доход с земель за пределами полиса и не нуждался в лавке перед домом.

Жуя купленный у уличного торговца изюм, Соклей постучал в дверь. Он помнил свой визит сюда на свадьбу Эринны, и ещё один — когда показывал Дамонаксу череп грифона. Соклей вздохнул. Возьми он тогда шесть мин серебра у этого человека, ставшего теперь его зятем, и у пиратов в проливе между Эвбеей и Андросом не было бы шанса украсть череп.

Он постучал ещё раз.

— Иду! — крикнул раб на хорошем греческом. Мгновением позже открылось маленькое смотровое окошечко в двери.

— О, приветствую, господин Соклей! — воскликнул он, открывая дверь, — заходи, господин. Хозяин будет рад тебя видеть.

— Спасибо, — поблагодарил Соклей, — надеюсь, Дамонокс в добром здравии? И моя сестра? Я слышал от отца, что она ждёт ребенка.

— Да, всё верно. Они оба в добром здравии. Сюда, господин, сегодня хороший денёк. Почему бы тебе не присесть на скамью во дворике? Сейчас же оповещу хозяина о твоем визите. — Он крикнул во все горло. — Хозяин! Брат Эринны вернулся из-за моря!

"Брат Эринны", насмешливо подумал Соклей. Наверное, именно так будут звать его здесь до конца жизни. Что ж, вполне логично. Он опустился на предложенную скамью и осмотрелся. Первое, что бросилось в глаза — цветочная клумба и огородик с пряными травами. Соклей улыбнулся. Всё выглядело намного лучше, чем когда он был здесь в прошлый раз, прямо как у него дома. Эринна любила возиться с садом, и везде чувствовалась её рука.

Вернулся раб.

— Хозяин сейчас придет. Не желаешь ли вина, господин, оливок, миндаля?

— Миндаля, — ответил Соклей, — благодарю.

Дамонакс и раб одновременно вышли во дворик. Соклей поднялся и пожал руку зятя.

— Радуйся, — приветствовал Дамонакс, обнажая в улыбке белоснежные зубы.

Он выглядел привлекательным и ухоженным, как и обычно, от умащенной душистым маслом кожи исходил сладкий запах. Будь аромат чуть сильнее, это бы раздражало, однако, всего было в меру, показывая, что Дамонакс — любитель роскоши.

— Радуйся, — ответил Соклей, — мои поздравления!

— Благодарю! — улыбка зятя стала шире. Он выглядел довольным и удовлетворенным своей жизнью и женитьбой.

Соклей надеялся, что всё именно так. Поскольку, в этом случае и Эринна, скорее всего, довольна.

— Присядь, о наилучший, чувствуй себя как дома.

— Благодарю, — ответил Соклей. Раб накрыл на двоих и ушел. Соклей попробовал миндаль. — Обжарен с чесноком. Вкусно! — заметил он, кивая Дамонаксу.

— Да, мне он нравится именно в таком виде. Рад, что и тебе тоже, — ответил тот.

Дамонакс завязал разговор о том о сём, его манеры всегда были на высоте. Только спустя четверть часа болтовни и сплетен о том, что произошло на Родосе за время отсутствия Соклея, Дамонакс перешел к делу:

— Надеюсь, твое плавание оказалось удачным и выгодным?

— Думаю, мы получим весьма неплохую прибыль, — ответил Соклей, — хотя большую часть купленного — бальзам, пурпурную краску и вино из Библа нужно ещё перепродать, чтобы понять, какую точно.

— Понимаю, надеюсь, моё масло хорошо покупали? — он напрягся, но изо всех сил старался скрыть это. В этом цель всего разговора, это уж точно.

— Масло хорошее, — ответил Соклей, — мы продали большую его часть в Сидоне. Вот, что мы выручили за него, — Соклей вытащил клочок папируса, на котором рассчитал, сколько именно принесло оливковое масло.

Когда Дамонакс увидел число в конце расчётов, его лицо озарилось.

— Так это же просто чудесно! — воскликнул он, — это даже больше, чем я ожидал. Я смогу покрыть значительную часть своих долгов.

— Рад это слышать, о наилучший, — заметил Соклей, — но всё-таки, я слышал, мои отец и дядя сказали тебе, что вряд ли мы пожелаем ещё один груз оливкового масла, когда отплывем следующей весной. Я сообщаю тебе об этом сейчас, чтобы ты потом не говорил, что это для тебя неожиданность.

— Но почему, если вы так немало за него выручили? — удивился зять, — вы же заработали на этом.

— Да, это так, но не столько, как за остальные товары, более ценные и не такие громоздкие, — ответил Соклей. — И должен сказать, нам повезло, что мы хорошо закончили этот сезон. Сомневаюсь, что мы смогли бы заработать что-то подобное, отправься мы в Афины. Афины экспортируют масло, нет смысла его туда везти.

Дамонакс грустно присвистнул.

— Ты очень откровенен, не так ли?