Священные изображения и изображения священного в христианской традиции

Все реформаторы были едины в своем отрицании почитания образов, но расходились во взглядах на возможность существования христианского искусства как такового. Отношение к искусству в разных протестантских деноминациях колебалось от практически полного его отрицания, как в кальвинизме, анабаптизме и множестве других радикально настроенных течений, до снисходительно-равнодушного отношения, как в лютеранской или англиканской церкви. Такая негативно-сдержанная позиция была обусловлена прежде всего стремлением превратить веру во внутреннее дело человека, следствием чего являлось требование максимального освобождения от внешней стороны религии. В понимании многих протестантов все чувственно-воспринимаемое вообще должно быть удалено из мест, где совершается богослужение, дабы ничто не отвлекало христиан от внутренней сосредоточенности на восприятии проповеди. Католические же храмы, перегруженные живописью и скульптурой, возмущали роскошью своего художественного оформления и представлялись забвением истинной сути христианства.

Смысл реформационного движения состоял в том, чтобы вернуть христианство к первоначальному облику путем очищения веры от всего «излишнего и вредного», что было привнесено в него католической церковью в течение средневековья. Среди таких привнесений, не соответствующих раннехристианским идеалам и даже прямо противоречащих им, находилось и почитание религиозных изображений. В протестантизме право на существование получили только те традиции, которые были «санкционированы» Священным Писанием. Все последующие установления Церкви считались истинными только в той мере, в какой они соответствовали Библии.

Как известно, Ветхий Завет содержит категорический запрет изобразительного искусства: Не делай себе кумира и никакого изображения того что в небе вверху и что на земле внизу, и что в воде ниже земли (Исх. 20, 3–4). В Новом Завете нет никаких указаний, смягчающих это запрещение, а отцы ранней Церкви, начиная с Феофила и Татиана, и кончая Августином, в один голос высказывались против применения изображений в христианской практике. Все они подчеркивали слабость человеческой натуры, в связи с которой большинство людей не может довольствоваться чисто духовным познанием Бога, и, стремясь найти опору в материально осязаемых образах, рискует впасть в грех идолопоклонства. Даже не отождествляя образ с Богом, а почитая его только как изображение Бога, люди грешат, так как по словам Климента Александрийского, «поклоняться существу бестелесному, примечаемому лишь оком духовным, изображая его в чувственном образе, значит только унижать его»¹⁵⁸. Большинство сторонников Реформации также считало, что посредством изображений «оскверняется божественная слава и извращается божественная истина»¹⁵⁹. И если непозволительно представлять Бога в телесном образе, то еще более непозволительно поклоняться «образу как Богу или Богу в образе»¹⁶⁰. Разница между поклонением образу и поклонением через образ, по мнению Кальвина, невелика, так как на самом деле приписываемое язычникам почитание образа как самого Бога, было тем же самым, что у христиан почитанием Бога через образ. В подтверждение этого он ссылается на приводимое Августином оправдание идолопоклонников его времени, которые говорили, что почитают не идола и считают материальное изображение знаком того, чему должно поклоняться.