Священные изображения и изображения священного в христианской традиции

Эту тенденцию демонстрирует современное католическое учение о евхаристии, подчеркивающее, что она вновь делает реальной жертву креста, является ее воспоминанием и приносит ее плоды⁹⁷. Евхаристия – анамнезис Христа и его жертвы, воспоминание тайной вечери. При этом литургическое воспоминание не является субъективным и внутренним «воспоминанием», оно есть объективно то самое событие или действие, которое вспоминается. Анамнезис – это «ритуальное призывание» прошедшего события с целью вернуть ему его первоначальную силу, и еще в большей степени это включение тех, кто совершает анамнезис в само событие, о котором творится воспоминание⁹⁸.

Надо отметить, что энциклика «Медиатор Деи» и II Ватиканский Собор не дают определения литургии, оставив его обсуждение для открытой дискуссии, а приводят только описание основных характеристик, что дает простор для различных толкований ее смысла, которые, имея общее ядро, сохраняют достаточно широкий диапазон в отношении понимания того освящения, которое получает человек в литургии и таинствах. В основном – это понимание близкое к позиции Тридентского собора, формулировка которого стала нормативной для католицизма. Подчеркнув, что после освящения хлеба и вина Иисус Христос, истинный Бог и истинный человек, реально и сущностно присутствует под видом ощутимых реальностей, он определил значение евхаристии для человека. Таинство должно быть принимаемо, как «духовная пища души, питающая и укрепляющая тех, кто живет жизнью Сказавшего: идущий Меня жить будет Мною (Ин. 6, 57), и чтобы оно было противоядием, освобождающим нас от повседневных грехов и предохраняющим от смертных. Сверх того Он пожелал, чтобы это стало залогом нашей будущей славы и нашего вечного счастья, а также символом того единого «Тела», Которого Он Сам является Главой и с которым Он хочет, чтобы мы Его члены, были глубоко связаны самыми тесными узами веры, надежды и любви…»⁹⁹

Б. Теста пишет, что знак есть обращенная к нам, осязаемая реальность, которая повернута также к иной реальности и приобщает нас к ней. Далее проясняется суть этого приобщения, заключающаяся в богопознании и через него в совершенствовании и уподоблении Христу (тем самым восстанавливается западное понимание символа в раннем средневековье): «само действие, которым Бог являет Свое присутствие и дарует нам Себя в таинстве, преобразует и возвышает нашу способность познавать вещи и их значимость, призывает и устремляет нас к соответствующему познанию нашей жизни и ее смысла… Таинства это знаки Спасения, потому что через эти знаки тайна Спасения производит спасительное действие в человеке, принимающем таинство, и уподобляет его Христу»¹⁰⁰. Таинства символически обозначают соучастие человека, их принимающего, в страданиях и воскресении Христа, изображаемых в чинопоследовании таинства. Уподобляя человека Христу, они служат средствами освящения.

В качестве основных воздействий таинства евхаристии приводятся следующие. Во-первых, это «пища» для души, она укрепляет и питает человека, чтобы он мог жить жизнью Господа. Это противоядие, которое освобождает людей от ежедневной вины и сохраняет от смертных грехов. «Чем более мы соединяемся с Христом, вкушая Его Тело и Кровь, тем более мы побуждаемся не отделяться от Него, отвергая грех забвения Бога. И непослушания Ему… В этом таинстве Христос, отдавая нам себя, непрерывно совершенствует человека в нем самом… Христос восстанавливает в нас человечность, открытую для справедливости, радости и доброжелательства, истинную человечность…»¹⁰¹

Во-вторых, евхаристия – это «залог будушей славы и вечного блаженства», это «Хлеб, который дает нам возможность завершить тяжкий путь странничества, достигнув небесного отечества…»¹⁰² В евхаристии бессмертие определенным образом предваряется, мы можем предвкушать его (но не обладать его зачатками здесь и теперь). К. Ваггаджини отмечает, что в литургии освящается не только душа верующего, но он весь в субстанциональном единстве его бытия. В литургии не только душа, но и тело является действующим лицом и лицом, получающим благодать. Речь идет об обретении неподкупности, непоколебимости в отношении греха, плотских страстей и искушений в результате «освящения» тела в литургии¹⁰³ (а не о реальном, хотя и частичном, обожении плоти уже при жизни, как в православии).

В-третьих, еще одним важнейшим действием евхаристии и причастия является обеспечение церковного единства. После II Ватиканского

Собора особо делается акцент на этом, так как Церковь утверждает себя как тело Христа. Основание единения – совместное обладание Христом через таинство.