Святилище любви

Именно эта темная тайна тревожила и терзала Чаритона, и вот юный асклепиад решил хотя бы издали взглянуть на Драконта Главка. Всем существом своим он чувствовал, что роль этого человека в жизни Никареты, а может быть, и в жизни его, Чаритона, – роковая, судьбоносная, из тех, которая предопределена мойрами[80], а значит, лучше, разумней было бы ему вообще забыть о Драконте и держаться от него подальше, однако юноша не мог преодолеть губительного любопытства. И вот, пренебрегая своими дневными обязанностями в асклепионе, пренебрегая даже возможностью лишнее мгновение побыть рядом с Никаретой, он явился на улицу Кефисс, чтобы увидеть Драконта, – а вместо этого сам попался на глаза Зенону! Ну не глупость ли?!

Чаритон уже собрался унести ноги, однако бородатый, важный, степенный домоправитель оказался непостижимо проворен. Сразу видно, что привык надзирать за слугами, в один миг оказываться около провинившегося и отвешивать ему затрещину! Вот так же мигом он очутился рядом с Чаритоном – и цап его за руку:

– Постой, говорю тебе! Выслушай меня – не пожалеешь.

Чаритон в замешательстве ковырял деревянной подошвой своей поношенной иподиматы[81] уличную пыль, размышляя, вырваться, удрать сразу – или все же выслушать этого человека.

Зенон с одобрительной улыбкой оглядывал Чаритона:

– Ты очень красив, знаешь? Какие глаза, губы! Волосы – будто лен! Зубы прекрасные… Какая кожа! А ноги!.. Наверняка и ягодицы у тебя что надо?! Моему господину очень по нраву такие мальчики! И они остаются весьма довольны его ласками. У него недавно был один такой красавчик по имени Хели – не поверишь, как сыр в масле катался!

– И что с ним сталось? – усмехнулся Чаритон, вспомнив, что именно так звали наложника Драконта, о котором рассказывала Никарета. – Куда закатился этот сыр в конце концов?

– А ты дерзок… – протянул Зенон, широко улыбаясь. – Мой господин просто обожает таких языкастых красавчиков! Кстати, нет ли у тебя сестры, такой же миленькой, как ты, и с таким же прелестным ротиком, как у тебя?

Чаритон отпрянул, однако Зенон держал крепко и пел соловьем:

– Пойдем со мной, мальчик! Поверь, если ты приглянешься моему господину, жизнь у тебя сделается такой, что ты устанешь считать драхмы и даже мины в своем кошельке. Одеваться будешь так, что любая разряженная шлюха со ступенек храма Афродиты позавидует!

– Да они там, на ступеньках, вроде бы раздеваются, а не одеваются, – с невинным видом ответил Чаритон. – Нет, добрый человек, я не пойду служить твоему господину! Прощай, пускай себе другого дурака на место Хели поищет!

И он торопливо зашагал прочь, свернул в первый же проулок – и там уже пустился со всех ног, изредка оглядываясь, однако погони за собой не видел, а потому вскоре успокоился и перешел на шаг. Наверное, этот сводник Зенон понял, что зелен виноград, а потому отвязался от Чаритона.

Напрасно он так думал, юный асклепиад…

Тоска, в которую был погружен вернувшийся из путешествия на Скирос Драконт Главк, подавляла всех, кто ему служил и кто жил в его усадьбе. Причем никто толком не знал, что же именно произошло на галере, за что были так сурово наказаны не только красивенькие наложники, но даже преданный и верный Мавсаний. Впервые из дому был изгнан и приговорен к продаже и даже смерти человек из семьи рабов, которая принадлежала Главкам еще на Крите и вместе с ними переселилась в Коринф, которая считалась такой же само собой разумеющейся собственностью Главков, как знаменитые мраморные пещеры под Акрокоринфом!

Зенон, домоправитель Главков, был только рад исчезновению Мавсания. Он нарочно заломил за него слишком высокую цену на рынке рабов, чтобы заведомо не отыскалось желающего его приобрести, а потом, когда все покупатели и продавцы разошлись, Зенон вывел Мавсания на окраину города, камнем проломил голову понурому, ничего не соображающему, едва живому от горя рабу – и удалился, уверенный, что теперь он займет то первенствующее положение при Драконте Главке, которое должно было принадлежать домоправителю по праву, но которое всегда перехватывал Мавсаний.

Зенон знал о непомерной чувственности Драконта и намеревался завоевать его расположение, приведя на его ложе красивых девчонку и мальчишку, которые, во-первых, неустанно пели бы в уши господина, какое редкостное сокровище ума и честности его домоправитель, а во-вторых, сами служили бы ушами и глазами Зенона при хозяине, доносили бы домоправителю о всех желаниях господина, которые Зенон мог бы предупреждать, выказывая чудеса преданности – и получая за это милости и блага, на которые всегда был щедр Драконт Главк по отношению к тем, кто ему хорошо услужал.