Святилище любви

Сначала она не слышала ничего, кроме затаенного дыхания Космы и потрескивания факелов, однако вдруг до нее донеслось странное, словно бы вкрадчивое шуршанье, которое становилось то громче, то тише, и легкий ветерок налетел откуда-то, однако он принес не свежесть и облегчение – он был насыщен запахом гниющей, разлагающейся плоти, причем иногда этот запах делался так силен, что Никарету начинали скручивать спазмы, она еле сдерживала тошноту.

Это шуршание напоминало шаги вриколакоса, который вышел из царства мертвых, чтобы испить живой крови. Так могла бы красться к своей жертве ламия, дочь тьмы, похитительница детей. Так подползал бы на змеиных кольцах, которые заменяют ему ноги, ужасный Тифон, настороженно поводя сотней драконьих голов и шурша перьями, которые покрывают его туловище, подобное человеческому…

Никарета кинулась было бежать, однако Косма держал ее так крепко, что она еле дышала. И наконец перестала вырываться, а покорилась неизбежному…

Девушка не знала, как долго они с Космой стояли, прижавшись к стене, еле живые от страха, но наконец гермафродитос поднял голову, прислушался – и вздохнул облегченно:

– Пойдем скорей.

Они пробежали несколько шагов в ту сторону, откуда недавно доносилось шуршание и вонь, и свернули в очередной боковой коридор.

– Кто это был? – осмелилась спросить Никарета.

Косма обернулся:

– Как? Ты не знаешь?! Откуда ты взялась такая, что не знаешь о терасе из бездн Акрокоринфа?

– Терас?! – так и ахнула Никарета. – Значит, он все же существует?!

– Конечно, – сказал Косма, голос которого все еще подрагивал от недавно пережитого страха. – Чего тут только нет, в этих подземельях! Некогда здесь были святилища Кибелы… Кто знает, может быть, эти святилища можно найти и теперь, если постараться, однако никто не решается их искать из страха столкнуться с терасом.

– Терас! Огнедышащее чудовище, которому приносят жертвы… – начала было Никарета, но Косма прервал ее:

– Нет, это предания глубокой древности. С тех пор многое изменилось. Терас больше не рычит в недрах Акрокоринфа и не высовывается на поверхность, дыша огнем и требуя жертв. Никто не знает, чем он питается, но, судя по этой вонище, у него нет недостатка в жертвах. Возможно, он даже не успевает пожрать эту дохлятину, поэтому и не выходит наружу. Он сыт и беззлобен! Находились умники, которые уверяли, что в Акрокоринфе уже никого нет, что терас ушел или даже сдох, но ты сейчас сама слышала шелест его шагов и шорох его шкуры, которая трется о слишком узкие для него каменные коридоры.

– Слышала, да… – содрогнулась всем телом Никарета.

– Это значит, что терас здесь, – продолжал Косма, – и никто не знает, с какой стороны он появится, чтобы напасть. Конечно, может быть, он уже стар и менее опасен, чем прежде, но поверь: любой храбрец, который явится сюда, чтобы проверить, жив терас или нет, но услышит этот шорох и шелест, означающие, что чудовище медленно приближается, бросится прочь со всех ног!

Никарета все еще едва тряслась от страха, но успокаивало хотя бы то, что Косма не собирался оставлять ее чудовищу!

Они шли и шли, и вот стены каменного коридора начали словно бы расступаться. Каждая пещера, которую проходили Косма и Никарета, была просторней предыдущей. Более того, девушка заметила, что стало светлей.

Она оглядывалась, надеясь увидеть какие-нибудь щели, ведущие на поверхность, откуда бы проникал солнечный свет, однако этот свет не был солнечным: это светились зеленоватые вкрапления в стенах пещер! И сами стены уже не были темными, мрачными: они стали бело-розовыми, так что каждая пещера напоминала залу подземного дворца.

Никарета оглядывалась уже не столько со страхом, сколько с восхищением.

– Что это светится? – решилась она спросить.

– Камень, который называется фосфорос – по имени утренней звезды, той, что вечером носит имя Геспер, – ответил Косма. – Фосфорос рождается среди того самого бело-розового мрамора, из которого сложены храм Афродиты и самые роскошные дома Коринфа. Первые его жители складывали себе жилища из обычных горных обломков, обтесывая гранит, но когда здесь появились переселенцы с Крита, которым удалось спастись от извержения[108], погубившего остров, они нашли мрамор в недрах Акрокоринфа, подобно тому, как находили его в своем Лабиринте. Это древнейшие семьи Коринфа, в том числе и Главки, которые владеют самыми богатыми пещерами.

Никарета невольно вздрогнула, когда Косма упомянул о Главках, и снова горечь воспоминания о том, как Драконт пренебрежительно отвернулся от нее, захлестнула девушку. А Косма продолжал:

– Они всегда были нашими соперниками, соперниками аделадельфис, в споре за подземные богатства, но, на счастье, теперь эти богатства наконец будут принадлежать нам! Мы и раньше-то держали в крепком кулаке ареопаг и самого архонта, ну а теперь…

Он не договорил и остановился, сделав Никарете знак молчать и прислушиваясь. Но вокруг царила тишина.

– Нет, почудилось, – покачал головой Косма. – Пойдем дальше.

– А что, – спросила Никарета, – предки Драконта Главка тоже прибыли с Крита?