Святые и пророки Белой Руси

Автор «Истории русов» задолго до Н. Костомарова называет русин «нацией малороссийской», а в качестве одного из признаков неродства русских и малороссов приводит абсурдный аргумент, что вера русов и русских разная: «А вер у них (москалей-мосхов. — авт.) столько, сколько слобод и в них домов, а нередко и в одном доме несколько их вмещается, и одно семейство от разноверства не может вместе ни пить, ни есть из одной посуды».

При этом «москали» считались не славянами. И этого предрасудка придерживались многие видные польские писатели, историки, поэты, в частности А. Мицкевич. Так, по делу Кирилло-Мефодиевского братства в 1847 г. проходил дворянин-славянофил Чижов, который за границей встречался с А. Мицкевичем и вел с ним дискуссии на темы славянства. О чем он оставил в своем дневнике записи. Прочитав их, следователи сделали следующий вывод: «Напротив того, с Мицкевичем Чижов имел не столько дружбы, сколько споров, ибо Мицкевич в своих лекциях о славянских племенах вовсе не упоминал о русских, а Чижов несколько раз ходил к Мицкевичу именно с тем, дабы доказать, что, рассуждая о славянах, несправедливо и невозможно забывать о столь могущественном племени, как русские».

Эти воззрения сохранились в части польского общества и украинских националистов до сегодняшнего дня.

Такое же неприятие автора и к обозначению Руси Украйной. Он принципиально отвергает название украинцев, усматривая в его использовании слепое следование «бесстыдным и злобным Польским и Литовским баснословцам», коими намеренно «выводится на сцену из Древней Руси, или нынешней Малороссии, новая некая земля при Днепре, названная… Украйною».

Украйной и украинцами поляки называли только поляков, проживающих вдоль Днепра. Это была такая же область, как и Волынь и Подолия.

В договорах и «привилеях», которые подписывала Польша с Литвой, фигурировала только Правобережная Русь, которая добровольно входила в состав Литвы. В них не упоминалась Украйна. Поэтому размещать там вместо нее польскую Украйну, которой не было в Литве, означало отдать название Русь России. А следовательно, признать Россию наследницей Древней Руси. А это означало перечеркнуть условия Люблинской унии и отказаться от наследия Литовского кияжества на земли Руси, отречься от польской политикоисторической традиции.

А если признать еще и русинов Юго-Западного края украинцами, термином, которым назывались местные поляки, тогда, само собой разумеется что единственными наследниками русской Литвы становятся москали, жители России.

1. История Киевской Руси

Автор «Истории русов» в изложении истории Киевской Руси снова следует польской исторической традиции. Автор, в стиле польского историка М. Меховиты, также излагает ее кратко. Как пишет Д. Наливайко в «Трактате о двух Сарматиях» (“Tractatus de duabus Sarmatiis Asiata et Europea”, 1517) Меховита дал только общий схематичный очерк истории Киевской Руси, к тому же не свободный от неточностей и искажений. Но при всем этом этот очерк стал заметной вехой в процессе знакомства Западной Европы с историей Киевской Руси, привнеся определенную концепцию. Суть ее в том, что история Киевской Руси связывается Меховитой с Южной Русью, т. е. с исторической областью ВКЛ, и выступает как ее непосредственная история, но не относится к России»!

Поэтому автор «Истории русов» пишет, что «История Малой России до временъ нашествия на нее Татаръ, съ Ханомъ ихъ Батыемъ, соединена съ Исторіею всея Россіи, или она-то и есть единственная Исторія Россійская».

И следует сказать, что этой же исторической модели придерживались многие авторы западноевропейских литературных памятников XVI–XVII вв., которые писали о восточнославянском мире: экскурсы в историю Киевской Руси появлялись в них обычно не в главах о «Московии», а в разделах о «Руси», т. е. о ВКЛ.

«Трактат о двух Сарматиях» Меховиты оставался на Западе одним из важнейших и самых распространенных источников о Южной Руси.

Сведения из раздела «О движении» будут повторяться во многих западных описаниях, реляциях, трактатах, космографиях т. д. вплоть до второй половины XVII ст. Даже в таких относительно поздних изданиях, как «Трактат о Польском королевстве» Ж. Лабурера, как космография итальянского историка и писателя Н. Бизаччиони или аналогичная работа английского ученого П. Гейлина, нетрудно найти прямые заимствования из произведения Меховиты[139].