Связанные (СИ)

Ввалившись в небольшую прихожую, Карин скинула босоножки и достала мобильник. Хицугая настойчиво просил позвонить ему, когда она доберётся до дома, но Куросаки ограничилась СМСкой – мало ли чем (или кем) он занят.

Садо оглядел пустынную улицу. Приходить сюда он не то, чтобы не любил, – не рвался, но одна чёрная кошка настоятельно рекомендовала наведаться. Что такого могло приключиться у сестры Куросаки – девушки боевой и вполне разумной, чтобы не влезать во все подряд неприятности? Ну, например, непомерная гордость, из-за которой юная госпожа Куросаки никогда не обратится за помощью.

Мужчина понял, что оказался прав, когда увидел занимательную картину. Несмотря на то, что черноволосая Куросаки была достаточно сильной (видел Ясутора, как лихо она пустых упокаивает), к бытовой силе нежной девушки это не имело никакого отношения.

Карин воевала со стремянкой. И если вытащить приспособление из хозяйственной комнаты удалось, то потом она намертво застряла в дверном проходе, зацепившись за тумбу для обуви. Именно в попытке выволочь складную лестницу наружу и застал её одноклассник брата. Карин перевела дух и подняла голову.

– Здрасьте, дядя, – криво усмехнулась она, смахнув чёлку, лезшую на глаза. Подобное обращение Садо никак не прокомментировал. Она звала его так с давних времён, когда сама была маленькой девочкой. Пусть теперь она выросла, повзрослела, и разница в четыре года не так уж сильно должна ощущаться, но по сравнению со шкафообразным громилой Карин оставалась маленькой и хрупкой.

– Помощь нужна? – бесстрастно поинтересовался Садо.

– Есть немного, – застенчиво улыбнулась Куросаки и перелезла через стремянку, застрявшую в дверном проходе, чтобы дать гиганту свободу действий, чертыхнулась из глубины прихожей, содрав с голой ноги кожу. Садо в один рывок вытащил лестницу на улицу.

– Куда поставить? – безлично спросил он.

– Вот здесь, под вывеской, – указала черноволосая, потирая пострадавшую ногу.

– Дальше справишься сама?

– Честно говоря, не знаю, – донеслось уже сверху. – Кстати, Садо-сан, что вы делали в нашем районе?

Гигант немного помолчал, но всё же сдал информатора:

– Ёруити-сан просила заглянуть. Так что собираешься делать?

– Я хотела убрать вывеску, – задумчиво протянула Карин. – Клиника всё равно не будет существовать в прежнем виде, а так… Прежние клиенты периодически спрашивают, в чём дело. Не очень хочется отвечать, – печально призналась она. – А так – нет, и нет. И не о чем говорить.

Разумеется, причина в первую очередь была не в бывших клиентах, а в новых друзьях. Тут, по правде говоря, Куросаки кольнула совесть. Ведь буквально пару часов назад они с Хицугаей говорили об обязательствах перед друзьями вообще и честности особенно, но всё-таки… Карин никогда не выставляла свои проблемы напоказ, со всем справляясь самостоятельно, переживая это в гордом одиночестве. И окончательное закрытие "Клиники Куросаки" можно отнести именно к этой её черте.

Успокоив себя такой постановкой вопроса, Карин взглянула на результат работы Садо: сменив на стремянке девушку, гигант сам снял вывеску с дома. Черноволосая скривила рот и нахмурилась. За годы фасад дома выгорел на солнце, в отличие от того участка, где была вывеска, поэтому её снятие ничего не решало.

– Тут надо целиком стену красить, – практично высказался Чад.

Куросаки подошла к стене и задумчиво поковыряла облицовку.

– Надо, значит, надо!

– Помочь?

– Нет, я найду, кого заставить, – злобно оскалилась брюнетка.

"И ведь заставила!" – раздражённо думал Ханакари, проводя валиком по облицовке Куросакиевского дома. Где-то во дворике на деревянном шезлонге развалился хитрый торговец, потягивая охлаждённый чай и присматривая за великовозрастным оболтусом.

Некоторое время назад Карин завалилась в гости к Урахаре и уломала того одолжить Дзинту и Уруру для общественных работ. Как она уламывала и на какие болевые точки нажимала, для Дзинты так и осталось загадкой, но по факту он и его названная сестра отбывали повинность торговца на вотчине Куросаки.

Черноволосую Ханакари справедливо опасался. Пусть она была младше его (кажется, на месяц), слабее (он ведь – мужчина), да и в духовном плане тоже слабее (а как же иначе), тем не менее, было что-то в Куросаки, от чего у парня отнимался язык, и мурашки устраивали демонстрации, маршируя по широкой спине.

Дзинта мечтательно вздохнул, опуская валик в краску. Вот была бы здесь медововолосая богиня, он бы и не пикнул. Но Юдзу ушла в Общество Душ, непозволительно рано, прямо скажем, скоропостижно. Однако с жизнью не поспоришь.

– Дзинта-кун! – раздался из-под зонтика радостный возглас хозяина. – Ты пропустил кусок слева!

– Ни фига! – раздражённо отозвался красноволосый, погрозив торговцу валиком, зажатым в кулаке, на что получил точный залп горохом из бамбуковой трубочки. – Ай! Эй! Да понял я, понял!