Связанные (СИ)

Ренсаномару сосредоточенно засопела, надолго зависнув. Зато потом она просто засыпала Хицугаю специфическими терминами, явно подслушанными у взрослых, так что Тоширо уже перестал удивляться имечку.

– Ладно, хрен с тобой, – встряхнул он чёлкой. – Только, можно я буду звать тебя Мара? Это богиня смерти у древних славян, – пояснил он девочке. Девочка доверчиво кивнула. Ну да, не будет же он объяснять ребёнку истинное значение слова в японском языке, хотя сначала он имел ввиду более распространенное – как понятие искушения в буддизме*. Обычно Тоширо старался вести себя сдержано, не акцентируясь на невидимых большинству людей призраках, а с Марой придётся общаться часто (именно общаться), в том числе в присутствии сестры, которая в потустороннюю ересь не верила. Да и Тоширо не советовала.

По возвращении в Йокодзаму Хицугаю ждал ещё один сюрприз. Он уже подруливал к въезду на подземный паркинг, где "жил" его автомобиль, когда на капот чуть было не налетел парнишка. Парнишка, а на самом деле молодой человек немногим младше и ниже Тоширо, вылетел на проезжую часть слева из "мёртвой зоны", где был незаметен водителю, но самортизировал руками и даже не упал. Хицугая, успевший утопить тормоз, ещё не отошёл от поездки в Каракуру, а потому открыл дверь и от души высказался:

– Да, япона мать, куда ж ты прёшь под колёса?! – но признав в незадачливом самоубийце одного из постовых, досматривавших давеча его машину по дороге из Каракуры в Йокодзаму, поумерил пыл.

– Простите, Хицугая-сан, – полицейский, одетый, впрочем, по случаю воскресенья в гражданские тёмные брюки и светлую рубашку, низко поклонился. – Я – Мэирики Кодомо, дорожная полиция. Признаться, я беспокоился о вас. Ваша сестра не смогла сказать, где вы и что с вами, и я начал уже переживать…

– С каких это пор дорожные полицейские переживают о здоровье тех, кого останавливали в прошлом, да ещё так адресно? – едко поинтересовался Тоширо, слегка облокотившись на приоткрытую дверь и продолжая хмуриться. Излишнее внимание со стороны органов правопорядка справедливо напрягало.

– Ну, на самом деле сперва я хотел извиниться, за то, что в тот день мы вас надолго задержали… – мужчина говорил виноватым тоном и заметно нервничал.

– Я уже сказал тогда, – мрачно перебил его Хицугая, – это ваша работа.

– Да, но вчера в этом районе были зафиксированы значительные беспорядки местных банд, было много пострадавших. И когда ваша сестра сказала, что не видела вас со вчерашнего дня, а потом за пять минут вытрепала мне все нервы, я и сам испугался за вас.

Тоширо хмыкнул, доводить до паники Кику умела качественно. Правда, подобные приступы случались не часто, иначе, как ей врачом работать?

– Но теперь-то всё в порядке? – примиряющее улыбнулся брюнет, желая сгладить собственную неприветливость в начале разговора. – И, кстати, хоть вы меня уже знаете, – он протянул руку для пожатия, – Хицугая Тоширо.

Мэирики посмотрел на протянутую ладонь как-то недоверчиво – не принято было так в Сейретее, но потом решился пожать её в ответ. И тут, за миллиметр до касания между пальцами молодых людей проскочил электрический разряд, ощутимо шарахнувший по обоим, заставляя их резко отдёрнуть руки. Кодомо выглядел ошарашенным, что Хицугая поспешил объясниться:

– Статика, – примиряющее произнёс он, потирая пальцы о рубашку, и, распрощавшись с новым знакомым, наконец-то заехал домой.

Так и потекла новая жизнь Хицугаи Тоширо. Теперь мужчина никого не провожал, обидевшись и пытаясь забыть Куросаки, хотя в глубине души понимал, что, в общем-то, не прав. Карин вполне чётко определила свои отношения с ним, как исключительно дружеские, и ничего ему не обещала, как, впрочем, и он ей. Правда, Хицугая продолжал себя оправдывать тем, что с подарками, пусть друзей, так не поступают, передаривая их кому-то ещё. Опять же, тот браслет, что подарила ему Куросаки – как он попал к ней? Не был ли это подарок предыдущего такого же друга, и что этот друг испытывал к девушке? Вдруг, Карин со всеми так поступает?

Разумеется, такая постановка лишь огорчала Тоширо, из-за чего он становился более нервным. Обычно, на этом месте возникала Ренсаномару, твердившая об ограничениях сил, вкусовой привлекательности и какой-то нечисти. Вот ещё одна головная боль Тоширо. С одной стороны, малышка была осведомлена о многих паранормальных и энергетических нюансах, с другой – ребёнок как ребёнок. Любопытная, наивная и жуткая сладкоежка. Несмотря на то, что Мара была нематериальна, она с успехом лопала печенье и конфеты, которые Тоширо приходилось покупать в гораздо большем количестве, ведь Кику их тоже обожала.

Несомненно, сестра не могла не заметить изменившегося поведения старшего брата. Она часто выговаривала ему, обещая сводить к психиатру. Мара, поедая конфеты, в свою очередь, также шипела на Кику, которая шипела на Тоширо на предмет того, кто опять слопал всё печенье. Мужчина переводил затравленный взгляд с сестры на призрачную девочку, размышляя, возможно ли с его "диагнозом" иметь нормальную семью и передаётся ли это по наследству.