Связанные (СИ)

Нельзя сказать, что неделя прошла неспешно, всё-таки его отсутствие сказывалось накопившимися делами. С другой стороны, ни первый, ни двенадцатый отряды не спешили отвечать на запросы Хицугаи, и это нервировало. С учётом того, что Исе приложила свою твёрдую руку к заполнению текущих отчётов, или, скорее, хорошенько приложила Мацумото, у Тоширо оказалось довольно много свободного времени по вечерам, которое капитан решил посвятить тренировкам с Хёринмару. Однако и тут беловолосого ждала засада. Дракон прилежно выполнял требуемые техники, но при малейшей заминке становился каким-то вялым и поникшим. "Как будто ты тоже скучаешь по кому-то, с кем не можешь быть рядом", – думал Тоширо, нежно поглаживая морду ледяного дракона. В результате, и бой не выматывал Хицугаю, и молодой капитан полночи проводил на крыше казарм, разглядывая небо, такое бездонное, тёмное, такое разное, как её глаза.

Каждая ночь начиналась одинаково: Тоширо оставлял в кабинете катану и хаори, вылезал через окно и, развалившись на горизонтальной поверхности кровли, протягивал руку к небу, как бы касаясь, оглаживая его. Затем подносил пальцы к глазам, разглядывая их, проводил по четырём подушечкам пальцев большим, как будто и вправду трогал небо, и на пальцах оставалось это ощущение.

Карин. Её образ преследовал Тоширо всюду, стоило ему сделать паузу в текущих делах, после чего капитан мог надолго зависнуть, уставившись в одну точку. И ладно, если бы это была точка на стене, но, приходя в себя, Хицугая обнаруживал, что смотрит на цветы шиповника, кусты которого в обилии росли вдоль стен казарм, на взъерошенных крапивников, заливисто чирикавших на коньках зданий и заборов, на стайки девушек-синигами, которых почему-то в последнем отрядном наборе было больше, чем обычно. И каждый раз объект внимания подвергался неосознанному, но тщательному сравнению с любимой.

Хицугая завернул за угол и крепко приложился затылком о стенку. Наконец, он сказал это, хотя бы самому себе. Мозайка чувств и эмоций сложилась в узор, выраженный простым словом – любимая. Легче, правда, от этого не стало. Сколько раз он повторял общим знакомым "просто друзья"? Сколько твердил сам себе "как сестра, такая же, как Хинамори"? Вот только толку от этого?

"Влюбился. Как последний дурак... – Тоширо запрокинул голову и закрыл глаза. – А толку?" И действительно, толку от этих отношений? Сегодня легализоваться в мире живых намного сложнее, чем те же двадцать лет назад, а ей в Обществе Душ делать нечего. Если он и решится на то, чтобы перебраться в генсей, то делать это нужно в ближайший год-два, чтобы вписаться поступить в университет одновременно с девушкой, а хорошо бы и пораньше. Но в ближайший год-два, когда двенадцатый отряд напрогнозировал крупную заварушку, он, как капитан отряда, не имеет права бросить Готей и своих бойцов. Дальше же пропасть между его внешним возрастом и ней будет неуклонно расти.

Куросаки говорил, что его сестре осталось тоже пара лет, и ей придется стать синигами, поскольку иначе совладать с духовной энергией такого уровня нет возможности. И если предположить, что Карин ответит Тоширо взаимностью и согласится быть с ним (пусть до этого и пройдет лет пять, не меньше), то что ждёт её в Сейретее? А ждет её звание старшего офицера – это же Куросаки, а, значит, постоянный риск своей жизнью (и его нервами). Хицугаю такой расклад абсолютно не устраивал. Капитан осознавал, что перед тем, как начинать такие серьёзные отношения с любимой девушкой, он должен чётко представлять, что может ей предложить, включая одобрение её семьи, руководства Готея и Сейретея (Совет сорока шести, чтоб их). Но стоило ли о чём-то говорить, если неизвестно, что ответит девушка, взаимны ли его чувства? Замкнутый круг, и выхода Хицугая пока не видел.

Можно, конечно, пустить всё на самотёк, просто любить Карин, не ставя её в известность, присматривать за ней, подобно ангелу-хранителю, и видеть её счастливой. Счастливой с другим? Да, это чистой воды мазохизм, но лишать девушку простого человеческого счастья он ведь тоже не имеет права.

Странное чувство присутствия заставило капитана десятого отряда открыть глаза. Перед носом порхала адская бабочка, требуя принять сообщение.

– Наконец-то, – проворчал Хицугая, наблюдая за мерными взмахами чёрных крыльев, и, отпустив вестницу, направился в сторону зданий первого отряда.

В отличие от Ямомото Кёраку, как командующий, предпочитал приватные беседы с капитанами в почти домашней обстановке, хотя кабинет был тот же, и стол был тот же. Но теперь собеседника ждали дзабутон и зелёный чай. Кёраку уже минут десять сидел, созерцая пространство над столом, его взгляд был обманчиво-мечтателен, а на губах блуждала мягкая улыбка. Хицугая, привычный к более формальному общению, сидел на коленях, держа спину прямо, и к чаю не притрагивался. Ожидание затягивалось.

– Мы ждём кого-то ещё? – не вытерпев, хмуро поинтересовался капитан десятого отряда.

– Нет, – встрепенулся Кёраку, сделав-таки первый глоток, – просто разговор наш довольно необычный.