Свобода і терор у Донбасі: Українсько-російське прикордоння, 1870–1990-і роки

«Михаил Иванович, сообщаю я Вам, что у нас в Артемовске сейчас что-то ужасное творится, исключают из партии пачками старых большевиков. Кто троцкист — секретарь горпарткома Копычин, к-рый сам крал все, что возможно. Обстановку ему навезли. Златкин и Эскин весь жилстрой вытащили ему и Ольховскому, председателю горсовета. Копытин и О. ездили в село, и, чтобы проводить там собрание, они устраивали пьянку и оргии. За что были представлены Макагон, Головко и Костов к высшей награде за то, что они крали все, как муку, масло, сало, птицу, и доставляли Копытину, а те, которых надо было представить к награде, — тех он исключал, и вот теперь их поссылали. Это справедливо? У нас сняты с партии и сосланы по заданию Копытина как Плотников, Ераненко, Рычков, Абрамов, Рабинович и много еще. Это партийцы, жертвы Копытина троцкиста, который насиловал девушек да устраивал пьянку, почему-то ему ничего. Рабочие требуют, чтобы вы проснулись и посмотрели, что здесь творится. Здесь гнездо троцкистов, которое не открыто. Как может быть открыто, когда нач-к наш НКВД делал так, как ему говорил Копытин? Разве это допустимо, чтобы Шелученко вместо того, чтобы следить за Копытиным, как он исключает, он сам ему помогал, жертв у нас сейчас очень много безвинных».

Петров запитує, чи допустимо знущатися з більшовиків у «робітничій республіці», і пише далі: