Читаем Свой среди своих (СИ) полностью

Бильбо оглянуться не успел, а гномы уже разошлись в поисках подходящих бревен, стараясь не отходить далеко и постоянно перекликаясь. Опасаясь, что эльфы могут услышать гвалт, Бильбо хотел бы предложить Торину другую идею, но в голову, как назло, не приходило ничего путного. Раз эльфийские плоты спокойно ходят по реке, значит, им тоже удасться добраться до Долгого озера, к тому же, гномы, долго просидевшие взаперти, так рьяно взялись за работу, что остановить их было бы нелегко. Стук топоров звонко разносился по лесу, и почему-то становилось радостнее на душе. Бильбо хотел помочь, но у него не было ни топора, ни секиры, ни умения ими пользоваться, ни особого желания учиться этому, и, чтоб не мешаться, он отошел и развел небольшой костерок, благо веток было больше, чем надо.


Кто-то затянул веселую песню под ритмичный стук топора, и остальные подхватили, негромко, но слышно. Черная, лихая темнота отступала вместе с ночью, и лес почему-то не казался таким страшным, как раньше. Бильбо закрыл глаза, позабыв о предстоящих опасностях, и раскурил трубку, уткнувшись спиной в ствол кедра, вытянул ноги к костру, чтоб обсушиться. Несмотря на долгий ночной переход, он чувствовал себя настолько воодушевленным, что был готов пройти еще столько же.

На запах дыма и еды подтянулся Бомбур, уселся рядышком, расшнуровывая тесемки своего рюкзака.

- Хорошо, что теперь не надо думать о куске хлеба, - сказал он.

- Хорошо, - отозвался Бильбо, которому для полного счастья не хватало только шерстяного пледа, - да вообще просто хорошо и все тут.

- Хоть Торин и недоволен, но все же эльфы нас спасли, - задумчиво проговорил Бомбур, достав пластинку вяленого мяса, - без них мы погибли бы.

- Торин по-своему прав.

Тот ничего не ответил, подкинув в костер пару бревнышек побольше.


В ход пошла вся сухая древесина, найденная окрест, и Торин с племянниками уже раскладывали будущий плот на поляне, определяя бревна пошире по краям, а помельче - в середину.

- Веревки-то не хватит, наверное, - заметил Бильбо, - его ж надо связать хорошенько.

- Не переживай, - Бофур уселся рядом с костром с целой охапкой длинных сырых и гибких прутьев, - сейчас сделаем вицы.

- Связывать дерево деревом? - заинтересовался Бильбо, и протянул Бофуру бутерброд.

- Угу, - закивал тот, жуя на ходу, и принялся парить прутья над костром и вить из них кольца. Бомбур, наевшись, начал помогать брату.

- Так ловко у вас выходит, - заметил Бильбо, наблюдая за ними.

- Ты думал, мы только в плену сидеть умеем? - усмехнулся Бофур.

- Ты устал? - спросил Бомбур.

- От похода? Ну, я был бы не против небольшой передышки. В темнице, конечно, было замечательно, - улыбнулся тот, - но все же я бы предпочел пожить с полгодика обычной жизнью, а потом продолжить путешествие. А ты, Бильбо?

- Сейчас я готов подписаться на то, чтоб путешествовать каждый год, - хоббит разлил закипевший чай по кружкам, - но тоже с передышками. И не так далеко.

- Неженки, - хмыкнул Кили, поставил свою кружку рядом, чтоб и ему налили чай, - мы с братом решили, что отвоюем Эребор и вновь отправимся в путь.

- Куда? Штурмовать Гундабад?

- А можно и Гундабад, - пожал плечами тот, расшнуровав ворот рубахи, - или пойти на север, в Серые горы, навстречу опасности. Или на юг, к людям, спуститься по Андуину и увидеть Белый город. Гендальф вот никогда не остается долго на одном месте, и я тоже не смогу. Дорога зовет.

Бильбо так проникся его словами, что едва не подскочил с места, готовый к новым походам, но тут, как назло, кольнуло в боку. Он вспомнил про ребенка, которого до сих пор не мог осознать, как нечто реально существующее, и спину прошибло холодным потом. В ушах словно зазвенел ехидный голос, мол, вы только посмотрите на этого заполошного Беггинса, все-то у него не по-людски, все-то он желает странного, хотя давно пора остепениться.

Но ведь ему было хорошо сейчас, хорошо в этой компании, Бильбо наконец-то чувствовал себя своим среди них, быть может, даже более своим, чем на скучном чаепитии в Больших Ямах. И что могло быть лучше, чем ходить по росе в эльфийском лесу? Кто еще из Больших Ям мог похвастаться подобным?

- А ты, Бильбо? А! Останешься в Эреборе? - Кили потряс его за колено, вытряхивая из мыслей, - Или ты у нас перековался из домоседа в перекати-поле? В странника, готового в любой момент оставить свой дом?

- Без носового платка в кармане? - хмыкнул Бильбо, а потом задумчиво потер подбородок. - Мне нравится идея Бофура о путешествиях с перерывами на домоседство.

- Путешествие таракана вокруг стакана, - отмахнулся от него Кили, - домоседы вы, неженки.

- Куда уж нам, - отозвался Бофур, - хватит чаи гонять, перекати-поле, помогай давай.

Кили подтянул к себе прутья, но трепаться не перестал. А Бильбо, который окончательно обсох и обогрелся, принялся мечтать о путешествии вниз по Великой реке. Остался сущий пустяк - уговорить Торина на эту авантюру, и найти, кому можно будет оставить ребенка на это время.


Ну и, конечно, сначала победить дракона и вернуть Эребор.


========== Часть 17 ==========


Перейти на страницу:

Похожие книги

Смерть сердца
Смерть сердца

«Смерть сердца» – история юной любви и предательства невинности – самая известная книга Элизабет Боуэн. Осиротевшая шестнадцатилетняя Порция, приехав в Лондон, оказывается в странном мире невысказанных слов, ускользающих взглядов, в атмосфере одновременно утонченно-элегантной и смертельно душной. Воплощение невинности, Порция невольно становится той силой, которой суждено процарапать лакированную поверхность идеальной светской жизни, показать, что под сияющим фасадом скрываются обычные люди, тоскующие и слабые. Элизабет Боуэн, классик британской литературы, участница знаменитого литературного кружка «Блумсбери», ближайшая подруга Вирджинии Вулф, стала связующим звеном между модернизмом начала века и психологической изощренностью второй его половины. В ее книгах острое чувство юмора соединяется с погружением в глубины человеческих мотивов и желаний. Роман «Смерть сердца» входит в список 100 самых важных британских романов в истории английской литературы.

Элизабет Боуэн

Классическая проза ХX века / Прочее / Зарубежная классика
Новая критика. Контексты и смыслы российской поп-музыки
Новая критика. Контексты и смыслы российской поп-музыки

Институт музыкальных инициатив представляет первый выпуск книжной серии «Новая критика» — сборник текстов, которые предлагают новые точки зрения на постсоветскую популярную музыку и осмысляют ее в широком социокультурном контексте.Почему ветераны «Нашего радио» стали играть ультраправый рок? Как связаны Линда, Жанна Агузарова и киберфеминизм? Почему в клипах 1990-х все время идет дождь? Как в баттле Славы КПСС и Оксимирона отразились ключевые культурные конфликты ХХI века? Почему русские рэперы раньше воспевали свой район, а теперь читают про торговые центры? Как российские постпанк-группы сумели прославиться в Латинской Америке?Внутри — ответы на эти и многие другие интересные вопросы.

Александр Витальевич Горбачёв , Алексей Царев , Артем Абрамов , Марко Биазиоли , Михаил Киселёв

Музыка / Прочее / Культура и искусство