Сын человеческий. Об отце Александре Мене

Смысл вещей мира, как и стихов, которые я сейчас пишу, их внутренняя форма вынесены за пределы вещей и слов, они не в вещах, не в текстах, они в другой географии. Но доступ к их ангелу места, к их сияющей безымянной сущности будет открыт, если я сам стану гражданином этой страны, – вынесу себя самого за ложные представления о себе как о эгоцентрическом единстве и твердом, стареющем теле. Потому что в каждом из нас есть мост, ведущий в страну сияния, которой мы принадлежим и которая благодаря прихотливой оптике омраченной души может быть воспринята, как ужас смерти, тяжесть безысходной ситуации, страшный дракон или волк мистерий Афродиты, чудище детских кошмаров, монстр, живущий в подсознании. Когда смотришь на солнце, в глазах чернеет. И вот эту черноту большинство из нас принимает за солнце – но это лишь его проекция на психику восприятия.

Вот почему ужас жизни нужно пересмотреть, не отвести глаз, уставиться дракону и сатане в глаза, покуда он не лопнет, и ты не увидишь, что ни монстра, ни дракона никогда не было, что это была маска, которую сам же ты и надел на Божественное сияние Ангела жизни, назовем его так.

До света нужно досмотреться, раня глаза и душу встречей с ужасом, с обидой, предательством, смертью родителей или уходом и изменой любимого человека. И кажется, что сейчас исчезнешь, потому что нет человеческих сил встретить такое и не исчезнуть в море ужаса и мрака. Нет даже воли перед этой устрашающей силой бездны. Но это не так. С той стороны – Создатель всего, свет и жизнь, и когда кажется, что все уже кончено, но ты имел мужество стоять на своем и не отводить глаз, то маска падает и тебя окутывает сияние. То самое, откуда ты пришел в мир и теперь призван открыть сам свет этого сияния миру. Не проповедуя, а действуя.

До встречи с о. А. у меня не было таких явных прикосновений к тому, что находится «под грубою корою вещества», как об этом писал Вл. Соловьев. Во время общения с ним и какое-то время после его смерти эти прикосновения случались регулярно, и каждый раз это было не так, как прежде, но всегда невероятно.

Я никогда не забуду, как плелся, больной и разбитый, по Невскому, мечтая дойти куда-нибудь, где можно сесть и выпить глоток воды, и тут меня коснулась сила, полная блаженства и любви, и это было настолько нежданно и прекрасно, что я не удержался и заплакал. Думая, что меня могут принять за странного чудака (вот она властная сила приличий!), я полез в карман, достал темные очки и нацепил на нос. Так я и шел дальше, обливаясь слезами счастья и благодарности из-за того, что пришло НИОТКУДА, не от мысли, не от слов, не при разговоре с другим человеком, не от какого-то известия или картинки – а, как это принято говорить, по чьей-то молитве. Вещи ниоткуда… на них мир держится до сих пор.

Я не забуду, как в еще худшем состоянии пришел в Духов день в Новодевичий, и меня не пустили внутрь, а подошва у башмака отклеилась, и я был в школьной курточке, в кармане у меня был один жетон в метро, весь мой капитал, и я вдруг ощутил, что, несмотря на то, что мне сильно за сорок, это все, что у меня есть… и в этот момент – опять прикосновение. И через миг, залитый светом изнутри, я уже шел к прудам и бормотал, забыв и про школьную курточку, и про неудачу жизни, и про жетон – все возьми, пусть все уходит, пусть ничего не останется, только оставь – ВОТ ЭТО. Пусть ничего не будет, но только – ВОТ ЭТО. И когда я дошел до пруда, от противоположного берега отделилось белое пятно и стало увеличиваться в размерах. С той стороны, пересекая пруд наискосок, ко мне плыл лебедь.

Это был язык, которым о. А. говорил со мной во время земной жизни. Теперь эта речь приняла иные формы, усилилась, но сохранила все то же содержание – всепроникающий свет Жизни.

...

Он все время возвращал наше внимание к тому, что главное – это внутренний диалог между Богом и человеком, результаты которого потом сказываются во внешней деятельности.

Главное предсказание. Христианство на деле и на словах. Об избранных народах

Однажды мы вместе ехали в электричке, расположившись на соседних, через проход, сиденьях. К Грише З. подошла цыганка, обвешанная монистами, и предложила погадать.