Сын Эльпиды, или Критский бык (СИ)

Мои великодушные слова привели ее в восторг. Как приятно было радовать ее - даже если бы мы не дали друг другу обещание, все равно!

Поликсена показала свою поясную сумочку и похвасталась:

- У меня тут целый обед! Мы можем опять бродить хоть до вечера!

Я нахмурился: вот этого не стоило делать. Пусть даже одну такую прогулку со своей юной дочерью Критобул мне простил, злоупотреблять его доверием не следует. Но я промолчал - решив, что на сей раз сумею заставить Поликсену вернуться вовремя, если даже она сама не будет считать часы.

Мы с Поликсеной вышли, держась на расстоянии друг от друга… потом, когда дом моряка скрылся за кустами, взялись за руки; но скоро нам стало неловко, и мы их разняли. То, что кажется самым желанным и правильным в одно время, в другое время вызывает только стыд.

Мы шли молча, только иногда поглядывали друг на друга и улыбались. Потом Поликсена снова опередила меня - как видно, ей очень понравилось быть проводницей в своих тайных владениях.

Мы опять прошли между огромными красными колоннами и остановились посреди зала. Поликсена смотрела на меня и улыбалась, как будто хотела приятно удивить меня - или себя.

- Знаешь, что я тебе сейчас покажу? Это я сама нашла!

Конечно, я не знал. И тогда моя нареченная подошла ко мне и взяла за руку.

Она молча повела меня через анфиладу нарядных и светлых дворцовых покоев - мне казалось, что в каких-то из этих залов мы уже были вчера; но я мог и обознаться. Они были так похожи и так хитроумно соединены между собой! Потом мы свернули направо; потом еще раз направо; затем налево - и остановились перед лестницей, ведущей под землю.

Каменные ступени были стерты множеством ног - неизвестно, в древности или уже в наши дни; и большая часть лестницы терялась во мраке.

- Нам туда! Не боишься? - спросила моя Ариадна, улыбаясь.

Я тряхнул головой.

- Нет!

А ведь у нас даже не было факела…

Но тут Поликсена огляделась и, подойдя к стене справа, присела, что-то ища. А потом воскликнула:

- Ага! Есть!

Она поманила меня.

- Вот четыре факела - а еще кресало, кремень и трут. У меня здесь сложен запас. Ты умеешь разжигать огонь?

Я пожал плечами.

- Спрашиваешь!

По правде говоря, я лишь однажды наблюдал, как это делает отец. Но, конечно, не мог ударить в грязь лицом. Мне удалось высечь искры только с четвертой попытки - и наконец я запалил костерок у стены.

Поликсена захлопала в ладоши.

- Молодец!

Я засветил первый факел и с торжеством вручил ей. Потом зажег другой, который взял сам, и потушил трут. Но когда девочка уже хотела начать спускаться, я не сдержался и спросил:

- Так ты и вниз одна ходила?

Она сверкнула зелеными глазищами через плечо.

- Сначала с отцом. Мы с ним оставили тут факелы. А потом я, взяв огонь, побродила в подземелье одна… и кое-что нашла.

Она стала спускаться, и я - за ней. Мрак сгущался: скоро единственными источниками света остались наши факелы. Когда лестница кончилась и мы пошли по коридору, мимо огромных пустых кладовых, я услышал отвратительный крысиный писк и топоток маленьких ног - обитатели подвала разбегались, потревоженные вторжением людей.

Я передернулся; и увидел, как напряглись худенькие плечи Поликсены, идущей впереди. Она тоже превозмогала страх и омерзение перед этим местом. Но, должно быть, ее ожидала поистине драгоценная награда!

Наконец она остановилась на пороге одной из комнат.

- Гляди!

Она посветила факелом вперед.

Я невольно ахнул.

- Ничего себе!

Впереди, вдоль дальней стены, были выстроены в ряд высокие голубые фаянсовые кувшины с белым рисунком: что-то вроде морских цветов или водорослей. Я насчитал восемь штук. Вдоль правой стены были сложены сосуды поменьше - расписные трехцветные ритоны с изображениями бычьих и конских голов, вроде тех, которые держали юноши на фресках.

Уже сами по себе эти сосуды представляли большую ценность. Но Поликсена дала понять, что это еще не все.

Она подвела меня к третьему справа голубому фаянсовому кувшину.

Я наклонил факел и увидел на дне тусклый серебряный блеск.

- Древние деньги, - глухо сказала Поликсена. - В виде брусочков. Я не знаю, сколько это будет в пересчете на нынешние драхмы… но, наверное, много.

Я усомнился, что особенно много; тем более, что остальные кувшины оказались пустыми, как я проверил. Но Поликсену, конечно, можно было поздравить с такой находкой!

- Ты кому-нибудь об этом сказала? - спросил я.

- Нет, - Поликсена покачала головой. - Это будет мое приданое. Когда ты посватаешь меня.

После этого она сама поторопила меня - мы быстро покинули холодное неуютное подземелье; а потом Поликсена привела меня на тот двор, где вчера мы так много сказали друг другу.

Мы перекусили, сидя на ступеньках: Поликсена взяла с собой тонкие белые лепешки, в которые были завернуты ломти сыра с зеленым луком, и пару яблок. Еду мы запили простой водой.

Я видел, что теперь Поликсене, как и мне, не хочется здесь задерживаться; и порадовался. Но когда мы встали, девочка вдруг сказала:

- Погоди.

Она положила руки мне на плечи и попросила:

- Поцелуй меня.