Сын Эльпиды, или Критский бык (СИ)

Однако Поликсена с первого взгляда ей не понравилась… я уже чувствовал, что немногим женщинам здесь придется по нраву моя супруга. И не только потому, что она была очень красива, красивее большинства из них! Женщины куда упорнее мужчин сопротивляются новому и чуждому: и именно от женщин зависит, будет это чуждое принято или нет.

Мы с Поликсеной вселились в мою прежнюю комнату: в комнате отца теперь обитал Артемид, и они с моей сестрой делили большую родительскую спальню. Мы и вправду не могли задерживаться в гостях, рады нам были или нет, - когда осень вступит в свои права, уплыть будет нельзя. А чтобы Питфей Гефестион вернулся к прежнему занятию у себя на Родосе, вдобавок, имея под боком жену-варварку… нет, об этом и думать нечего!

Я все чаще задумывался о том, чтобы попробовать свои силы в Азии.

Мне, однако же, отрадно сознавать, что моя мать и Поликсена признали друг друга. Между ними не возникло любви - это вообще чрезвычайная редкость между свекровью и невесткой, насколько мне известно; однако каждая оценила незаурядные качества другой, и им было интересно поговорить о многом. Вот только того, что важнее всего для жены, - хозяйства, детей… они в своих разговорах не затрагивали. Потому что ни я, ни Поликсена еще не знали, как мы будем устраиваться и где.

Хотя, как мне кажется, мать поделилась с моей женой некоторыми секретами, известными только гетерам. Во всяком случае, в Линде мы с Поликсеной впервые заговорили о средствах против зачатия. Мама подарила ей мешочек сильфия - чудо-травы из Кирены, которая помогала женщинам почти всегда, но стоила очень дорого.

Мы прогостили в доме моих родителей двенадцать дней, и за это время к нам дважды приходили младшие сестры Артемида, с которыми завязала дружбу Гармония, и один раз Ксантий, его пренеприятный братец. С ним я только поздоровался; а потом Ксантий сразу же ушел с Артемидом в его комнату, и они надолго закрылись там. Я мог лишь догадываться, о чем у них идет спор…

Как бы то ни было, скоро мы засобирались обратно на Крит. Но и там мы рассчитывали пробыть недолго. Нас ожидало большое путешествие, на которое не отваживался еще никто из моих предков, - оно могло принести мне и моей жене счастье, а могло окончиться полным крахом.

* Арии - самоназвание древних персов (индоиранских народов), имевшее надэтническую коннотацию, как протипоставление своих чужим (“анариям”).

========== Глава 26 ==========

Я понимал, что нам придется перезимовать на Крите, - что ж, так даже лучше: мы поднакопим денег и как следует обдумаем путешествие в Азию. Эриду здесь поможет.

И Поликсена на эту зиму, пока я буду близко и смогу часто навещать ее, останется в родительском доме - Критобул и ее мать будут только рады!

Но это возвращение спутало все наши планы.

Когда мы подошли к дому и постучались, Геланика открыла нам с каким-то странным выражением. Она расставила руки, словно хотела помешать нам пройти: прежде всего, мне. Но потом госпожа перевела взгляд на дочь - и, тряхнув головой, отступила с дороги.

Она сказала только:

- Сами увидите.

Что бы это значило?.. Я нутром почуял опасность и первым двинулся вперед. В доме было тихо; привычно пахнуло сухими травами, узкий загнутый коридор с белеными стенами вывел меня в столовую. И там я увидел!

Посреди комнаты расположился черноволосый молодой человек в богатом персидском платье: затейливо изукрашенный алый шелковый кафтан и шаровары, пояс с золотой и серебряной филигранью и бирюзой, мягкие замшевые сапожки. Он был красив и строен - и чрезвычайно походил на мою жену. Этот юноша… нет, молодой мужчина вольготно раскинулся в кресле, как свой человек в доме; и при виде меня его большие зеленые глаза вспыхнули какой-то радостной злостью. Как будто он узрел врага, с которым давно мечтал поквитаться.

- Ах, вот он каков! - воскликнул этот гость по-гречески с небольшим акцентом: обращаясь не ко мне, а к Поликсене, которая вошла следом. Он встал нам навстречу - в его фигуре ощущались сила и закалка воина, однако двигался он с кошачьей мягкостью.

- Я очень разочарован, сестра. Неужели это он сорвал твой цветок?

Поликсена вспыхнула до корней волос.

- Фарнак, - пробормотала она сквозь зубы. - Ты опять? Разве ты не понял, что я тебе сказала?..

- Я все понял, даже слишком хорошо, - ответил ее единоутробный брат. Он обошел меня, бесцеремонно оглядывая со всех сторон: а я стоял столбом, ощущая себя преглупо. Я только понимал, что это дело брат и сестра должны уладить между собой, и мне пока вмешиваться не след.

Потом Фарнак снова повернулся к сестре и произнес:

- Так ты вправду любишь его? Этого оборванца без роду и племени, который умеет только разливаться соловьем?..

Я затрясся от ярости. И я бы ответил наглецу как подобает, но тут Поликсена быстро подступила ко мне и схватила за руку. Она взглянула на брата в упор.

- Да, люблю, - твердо сказала моя жена. - Уходи, Фарнак.

Он покачал головой; и тонкие черты его вдруг исказились болью.