Т@йва: Диалоги о Японии

– Вы впервые внедрили в нашем кино «японский метод» организации производства, и ещё и премию за это получили? – Да, но я бы сказал, что это не японский подход вообще, по крайней мере в кино, а это была школа именно этого режиссёра. Куросава был философом в кинематографе, но он был философом и в жизни. Он никогда не принимал решений быстрых, он всегда разговаривал на равных.

– Он советовался с Вами?

– Обязательно. И мы даже позволяли себе с ним спорить. Конечно, это был творческий спор. Мы в нём доказывали свою, актёрскую, точку зрения, а Куросава никогда сразу, сходу не отвергал её. А на следующий день перед съёмкой обязательно давал ответ. Второй режиссёр, женщина, Тэруё Ногами, которая всю жизнь проработала с ним, подходила и по-русски говорила: «Куросава-сан сказал, что вы правы». Либо: «Куросава-сан сказал, что так нельзя – потому-то, потому-то и потому-то». Он обязательно объяснял. Когда я только начинал пробоваться, мне многие говорили, что он, как режиссёр – настоящий деспот, и я побаивался вначале. Вдруг действительно деспот, и сейчас начнёт измываться? Но на самом деле более доброго режиссёра я в жизни не встречал. Да, он был требовательный. Почему? Потому, что он уважительно относился к той профессии, которой занимался, и если он видел, что актёр может это сделать, он этого добивался. Но, наверное, если он понимал, что актёр этого сделать не может, то находил какие-то другие приёмы.

– Это были черты, характерные для Куросавы только как режиссёра, или же это были общечеловеческие качества, такая жизненная философия? – Я думаю, что это были общечеловеческие качества, потому что он, как мне показалось за те годы, что мы были знакомы, был очень принципиальный человек.

– То есть, он свою жизненную позицию переносил и на работу? – Да, несомненно. Это был очень необычный человек. К сожалению, мы проработали вместе только два года, и больше мне не довелось непосредственно с ним сниматься, но мы остались друзьями на все эти годы. Каждый Новый год он присылал мне открытку собственного исполнения с поздравлением, и теперь их у меня 24. Увы, больше уже не будет. А в этом году Сэнсэй пригласил меня на ретроспективу своих фильмов в Японии, но трагедия в сентябре внесла свои коррективы. Его помощница Ногами-сан подтвердила приглашение, и я обязательно поеду зимой и приду к нему на кладбище.

– Юрий Мефодьевич, насколько мне известно, работа над фильмом «Дерсу Узала» была первой, но не единственной вашей встречей с Японией, с японской культурой? – Да, конечно, хотя мы снимали фильм в Приморском крае, в районе города Арсеньев, в Японии я тогда ещё ни разу не был. Первый раз я туда приехал в 1975 году на презентацию картины. Хотя, безусловно, я кое-что уже слышал об этой стране. Ведь мы работали вместе почти год, если точно – девять месяцев. В тайге мы жили вместе и вместе отмечали всякие праздники, дни рождения, что-то ещё. Я слушал его рассказы, видел книги, какие-то фотографии. Всё это было. Но, конечно, то, что я увидел воочию, превзошло все ожидания. Всё-таки это был 1975 год.