Табакерка императора

«Кто есть кто» называл в числе его хобби «коллекционирование и облагораживание человеческой натуры». Сэр Морис принадлежал к тем противоречивым личностям, которые спустя несколько лет едва не привели Англию к гибели. Он жертвовал большие суммы на благотворительные цели и постоянно требовал от властей увеличения расходов на повышение качества жизни народа, но поселился за границей, избегая уплаты подоходного налога. Низенький, толстый, глуховатый, с усами и маленькой бороденкой, сэр Морис существовал в своем собственном мире. Но его качества популярного, доброго и приятного человека получили полное признание в семье. И это признание было заслуженным. Морис Лоз действительно был таким, каким казался.

Тем не менее кто-то с расчетливой жестокостью и свирепостью размозжил ему голову. И в этот сонный ночной час Ева Нил и Нед Этвуд — пара незапланированных свидетелей — стояли у окна, выходящего на тихую улочку, как пара испуганных детей.

Ева больше не могла выносить вида крови, поблескивающей при свете лампы. Она отшатнулась от окна и больше не смотрела в него.

— Нед, отойди оттуда.

Ее компаньон не ответил.

— Нед, он действительно…

— Да. По крайней мере, я так думаю. Отсюда трудно судить.

— Может быть, он только ранен.

Нед снова не ответил. Из них двоих мужчина казался более потрясенным, чем женщина. Но это было естественно, так как он видел что-то, чего не видела она, — лицо человека в коричневых перчатках. С колотящимся сердцем и пересохшим горлом Нед продолжал вглядываться в тускло освещенную комнату.

— Я сказала, может быть, он только ранен!

Нед откашлялся.

— Ты имеешь в виду, что нам следует…

— Мы не сможем войти туда, — прошептала Ева, до которой дошел весь ужас ситуации, — даже если бы захотели.

— Да, вероятно…

— Что с ним случилось?

Нед начал говорить, но сдержался. Ситуация была слишком хороша (или слишком плоха), чтобы быть правдой. Слова тут не подходили. Вместо них он прибег к пантомиме, изобразив человека, наносящего свирепые удары каким-то орудием. Их голоса звучали хрипло. Когда они говорили чуть громче шепота, слова как будто отзывались эхом в печных трубах, и они тут же умолкали. Нед снова прочистил горло.

— У тебя есть бинокль — полевой или театральный?

— Зачем он тебе?

— Не важно. Есть или нет?

Полевой бинокль… Стоя спиной к стене у окна, Ева попыталась сосредоточиться на этом. Полевой бинокль, скачки, Лоншан…[5] Она была в Лоншане с семьей Лоз всего несколько недель тому назад. Память возвращалась вспышками цвета и залпами звука: крики зрителей, разноцветные рубашки жокеев, лошади, мчащиеся мимо белых перил, яркое солнце… Морис Лоз в сером цилиндре, подносящий к глазам бинокль… Дядя Бен, как всегда сделавший ставку и проигравший…

Спотыкаясь в темноте, не догадываясь и даже не интересуясь, зачем Неду понадобился бинокль, Ева двинулась к комоду. Достав из верхнего ящика бинокль в кожаном футляре, она передала его Неду.

Когда погасла люстра, в комнате напротив стало гораздо темнее. Но когда Нед посмотрел в бинокль на окно справа, сфокусировав оптику колесиком, он смог четко разглядеть стену с правой стороны и камин из белого мрамора, над которым висел бронзовый медальон с головой императора Наполеона. В эту августовскую ночь очаг был пуст и прикрыт маленькой ширмой из декоративной ткани. Рядом находилась подставка с медными каминными принадлежностями — лопаткой, щипцами и кочергой.

— Если эта кочерга… — начал Нед.

— Что?

— Посмотри в бинокль.

— Я не могу!

В какой-то ужасный момент Ева подумала, что он сейчас рассмеется ей в лицо. Но для этого даже Нед Этвуд не был достаточно ироничен. Его лицо приобрело цвет мокрой бумаги, а руки дрожали, когда он пытался положить бинокль в футляр.

— Какая благоразумная семья, — заметил Нед, кивнув в сторону окровавленного мертвеца, сидящего среди своих диковинок. — Кажется, ты так их назвала.

Ева чувствовала, что ком в горле вот-вот задушит ее.. — Ты хочешь сказать, что видел, кто это был?

— Именно так.

— Грабитель ударил его, и ты это видел?

— Я не видел саму грязную работу. Человек в коричневых перчатках уже закончил ее, когда я выглянул в окно.

— Тогда что ты видел?

— Как коричневые перчатки возвращали кочергу на подставку.

— А ты мог бы опознать грабителя, если бы увидел его снова?

— Я бы хотел, чтобы ты перестала использовать это слово.

— Какое слово?

— Грабитель.

В освещенном кабинете напротив снова открылась дверь.

Но на сей раз ее распахнули быстро и решительно. В проеме появилась Хелена Лоз.

Несмотря на тусклый свет, каждые движение и жест Хелены были настолько красноречивы, что возникало впечатление, словно она стоит совсем рядом. Казалось, можно прочесть каждую мысль у нее в голове. Когда Хелена открыла дверь, ее губы шевелились. По ним не составляло труда понять слова, которые она произносила.

— Морис, тебе давно пора спать.