Табакерка императора

Кулак Тоби Лоза обрушился на каминную полку. На вежливом лице месье Горона мелькнула ироническая усмешка.

— К несчастью, месье Этвуд, прежде чем упасть в обморок, успел объяснить, что на улице его сбила машина и он ударился головой о край тротуара. Это последнее, что он произнес… — Месье Горон провел пальцем в воздухе, словно подчеркивая свои слова. — Как вы понимаете, месье Этвуд не сможет давать показания. Он вряд ли поправится.

Глава 10

На лице месье Горона отразилось сомнение.

— Возможно, мне не следовало сообщать вам это, — добавил он. — Я поступил неосмотрительно. Обычно мы не бываем так откровенны с обвиняемыми до ареста.

— Ареста? — воскликнула Ева.

— Должен предупредить, чтобы вы ожидали его, мадам.

Эмоции достигли пика. Остальные уже не могли ограничиваться французской речью.

— Они не могут поступить так с британской подданной! — вскрикнула Хелена со слезами на глазах, воинственно выпятив нижнюю губу. — Бедный Морис был одним из ближайших друзей консула. Тем не менее, Ева…

— Это требует объяснений, — сказала Дженис. — Я имею в виду осколок агата от табакерки. И почему ты не позвала на помощь, если действительно боялась этого мистера Этвуда? Я бы поступила именно так.

Тоби мрачно пинал ногой каминную решетку.

— Меня мучит, — пробормотал он, — что этот парень находился в комнате, когда я звонил.

Дядя Бен не сказал ничего. Он вообще редко бывал разговорчивым. Дядя Бен привык работать руками: он мог починить автомобиль, выстругать игрушечный кораблик или оклеить обоями стену не хуже любого профессионала. Покуривая трубку у чайного столика, он иногда ободряюще улыбался Еве, но продолжал качать головой, а его обычно добрые глаза выглядели обеспокоенными.

— Что касается вопроса о взятии миссис Нил под стражу… — продолжал по-английски месье Горон.

— Одну минуту, — сказал Дермот.

Все вздрогнули, когда он заговорил.

Они не видели или, во всяком случае, не замечали Дермота, сидящего в темном углу у рояля. Теперь же взгляд Евы устремился на него. На мгновение он почувствовал приступ паники, какую ощущал, думая, что ему придется жить без половины лица. Это был реликт тех тяжких дней, когда Дермот осознал, что душевные страдания — самые мучительные, и выбрал соответствующую профессию.

Месье Горон вскочил на ноги.

— Боже мой! — театрально воскликнул он. — Совсем забыл! Друг мой, прошу прощения за свою невежливость. Но при таком возбуждении… — Префект сделал рукой широкий жест. — Позвольте представить вам моего друга, доктора Кинросса из Англии. А это люди, о которых я вам говорил. Миледи Лоз, ее брат, дочь и сын. И мадам Нил. Как вы поживаете? Надеюсь, хорошо?

Тоби Лоз весь напрягся.

— Вы англичанин? — осведомился он.

— Да, — улыбнулся Дермот. — Но пожалуйста, не беспокойтесь из-за этого.

— Я думал, вы один из людей Горона, — с досадой промолвил Тоби. — Черт возьми, мы говорили так свободно…

— Какое это имеет значение? — сказала Дженис.

— Я очень сожалею, — извинился Дермот. — Единственным оправданием моего вторжения служит то, что…

— Я пригласил его, — объяснил месье Горон. — Мистер Кинросс — величайший доктор из всех, практикующих на Уимпол-стрит. К тому же, насколько мне известно, он поймал трех преступников. Одного — потому что у того был неверно застегнут пиджак, другого — потому что тот неправильно говорил. Вопросы психологии, понимаете? Я попросил его прийти сюда…

Дермот посмотрел на Еву.

— Потому что доказательства против мадам Нил вызывают некоторые сомнения у месье Горона, — сказал он.

— Друг мой! — с упреком воскликнул префект.

— Разве это не так?

— Теперь уже нет, — зловещим тоном отозвался месье Горон.

— Но моя подлинная причина прихода сюда и надежда оказаться полезным связана с тем, что я ранее был знаком с вашим мужем…

— Вы знали Мориса? — воскликнула Хелена, когда Дермот повернулся к ней.

— Да, когда я занимался кое-какой работой в тюрьмах. Его очень интересовала тюремная реформа.

Хотя присутствие неожиданного гостя озадачило Хелену, она поднялась со стула, пытаясь выглядеть радушной. Но напряжение минувшей недели было слишком велико. Как обычно, когда кто-нибудь упоминал имя Мориса, в ее глазах блеснули слезы.

— Морис был более чем просто «заинтересован», — сказала она. — Он все знал о заключенных, хотя они не знали о нем. Потому что он помогал им, не желая никакой славы… — В ее голосе послышались нотки досады. — Господи, о чем я болтаю? Нет никакого смысла думать об этом.

— Доктор Кинросс, — тихо, но четко произнесла Дженис.

— Да?

— Они действительно собираются арестовать Еву?

— Надеюсь, что нет, — спокойно ответил Дермот.

— Надеетесь? Почему?

— Потому что в таком случае мне пришлось бы сражаться не на жизнь, а на смерть с моим старым другом, месье Гороном.

— Нравится нам это или нет, вы слышали историю Евы. Что вы об этом думаете? Вы верите ей?

— Да.

Лицо месье Горона являло собой образец выражения вежливого гнева. Но он воздержался от комментариев. Казалось, сама личность Дермота благотворно действует на окружающих, вытягивая проволоку из их нервов и невольно заставляя испытывать облегчение.