Табу

–Нет, Вася, – шептала я, пытаясь толкать его. Тело не слушалось, но этого хватало, чтобы сбивать прицел. Васька рассвирепел и взмахнул локтем прямо по лицу.

– Слабачка ты, Ося. Не ожидал, правда. И чего с тобой отец возился? Вот будешь себя плохо вести, садану тебе весь шприц, затем выброшу во двор, наблюдая, как Лазарь твой смотрит, как ты подыхаешь шавкой безвольной. И сердце твое больное мне только на пользу сыграет. Взорвется на миллион бездушных кусочков.

– Не трогай их, – продолжала сопротивляться я.

– Хорошо, тогда ты должна отвлечь их. Нужно всего пять минут, иначе Янка и её крошка окропят снег своей кровью.

– Но и тебя не станет! Наскалов рано или поздно найдет тебя, ты же понимаешь?

– А мне уже пофиг, но им жизни не дам. А перед Янкой, я всё же кокну твоего Лазаря, а то стоит тут такой красивый и довольный. Смотри, Ося, смирился с твоей пропажей. Жену теперь имеет, наверное, вместо тебя. Счастливая.

– Пс… Пс… – зашипела я, кое-как сумев подползти к машине. Не могла кричать, потому что голос пропал от холода, что сотрясал моё тело. Раньше не ощущала, а теперь все отчетливее чувствовала боль в ногах и до сих пор негнущихся руках….

А дальше все было, как в кино. Лазарь, конечно, заметил меня. Но Васька шустро приставил к голове ствол, заставив того застыть на полпути…

Помню все… И взгляд его, наполненный болью, и трясущиеся руки, и сжатые до белизны губы, а также слова его помню:

«Я найду!»

А так хотелось, чтобы он сказал «люблю»…

Простое, но такое неизведанное «люблю»…

Выпрыгнула я из машины, как только ноги чуть отогрелись, пыталась скрыться, тут меня и сцапали головорезы Наскалова. И, как ни странно, я успокоилась. Не убьют. Нутром чувствовала, что не убьют. Ждала, что Серёжа найдет, спасет и пригреет. Долго ждала, а он не шел…

…Не могла больше ходить по комнатам, выбежала на улицу, проигнорировав обиженный лай Лилы. Шла к реке, прыгая по деревянным плашкам, которыми были вымощены дорожки.

– Привет! – Катя хлопотала на летней кухне, Никита Сергеевич латал удочку, наматывая толстую леску на катушку.

– О! Чего это вы сегодня ролями поменялись? – Никита Сергеевич улыбнулся, помахав мне. – Серёга обычно после тебя выходит.

– Не задалось утро, – отмахнулась, поспешив пройти мимо. Катя была младшей сестрой мамы Серёжи. Они с семьёй были вынуждены найти приют на острове, когда остались без крыши над головой. Отец Лазаря выделил им кусок земли, помог отстроить дом, разместив так, чтобы не мешать друг другу. Так и жили – отдельно, самостоятельно, но всё же рядом.

Пробежав мимо резного заборчика, из-за которого с любопытством за мной следила Катя, стала спускаться по деревянным ступеням вниз, к реке. Остановилась на любимой шестой ступени, потому что вид отсюда был просто восхитительным. С высоты отчетливо просматривалась вся территория, доступная для приезжих туристов: справа тянулись сказочно-красивые двухэтажные домики, крытые беседки с мангалами и баня, окруженная плотным кустарником цветущей сирени. Слева растянулась крытая столовая с десятиметровым деревянным столов в центре, балясины которой затянулись диким виноградом, огромное старое дерево лениво спускало ослабленные ветки на крышу, заботливо накрывая строение тенью. А за столовой было настоящее футбольное поле, ограждённое высоким забором из сетей. Катя говорила, что отец Лазаря, а теперь и Сергеевич, охотясь на браконьеров, привозили срезанные сети домой, а потом и вовсе нашли им применение, сделав из них ограждение. Именно по этому полю теперь и бегал Серёжа. Солнце пекло, заставив его скинуть футболку и кроссовки. Бегал босиком, ловко орудуя мячом между голых ступней. По торсу стекали ручейки пота, а на красном лице была улыбка. Настоящая. Искренняя и абсолютно счастливая.

– Спортсмен? – отогнула занавесь, до сих пор пахнущую речной водой, вошла вовнутрь. Скинула кеды и ступила на плотный ковер из низкой газонной травы босыми ногами.

– Нет, хмель выгоняю, – Серёжа не остановился, продолжая гонять мяч сам с собой – Отец говорил, что это лучший способ протрезветь и голову проветрить.

– Пора?

– Да, – коротко ответил он и со всей дури ударил по мячу, отправив его в ворота.

Зажмурилась, поняв, что ему сейчас больно. Но Серёжа только сильнее заулыбался и вновь бросился за мячом.

– Что, теперь опять станешь игнорировать?

– Тебя сложно игнорировать. Это приводит к пьянству и сумасшествию. А этим я планировал заняться после шестидесяти.

– Хм… Печалька…

– Почему? – вот тут Серёжа остановился, обернувшись в мою сторону.

– Мне нравится, когда ты пьяный и не совсем адекватный.

Не знаю, что на меня нашло. Но руки сами стали расстёгивать хлопковую рубашку в голубую клетку, пальцы потянулись к джинсам, а ноги понесли через все поле. Знала, куда иду. И знала, что он пойдёт за мной. Подумает немного, сглотнет горечь шока и пойдёт. Скидывала одежду, подставляя бледное тело солнцу, бежала по колючей тропинке к берегу, где за плотным кольцом камыша было моё любимое место.