Табу и невинность

Жажда свободы, искусство сопротивления, обретенное народом во времена рабства, мудрость подлинных лидеров позволяли после войны прокладывать самые разные пути, ведущие к большей автономии индивидуума и общества. Результатом общественного давления стало ограничение того поля, которое контролировалось коммунистическим государством; возникали все более многочисленные острова свободы. Народ всегда использовал ослабление насилия, чтобы напоминать о своих правах на принятие решений по поводу собственной судьбы. Поляки стремились лишать партию того, что она считала своим наследством, обобществляя – в результате коллективных действий – публичную жизнь: создавали для этой цели союзы, движения, организации, придавали подлинную жизнь официально существующим структурам, требовали допустить к работе профессиональные и территориальные органы самоуправления. Когда же возможности такого обобществления посредством коллективного сопротивления уменьшались, люди стремились лишать партию ее возможностей, стремились расширять границы существующей свободы с помощью реприватизации различных фрагментов общественной жизни, принимать на себя индивидуальную ответственность и контроль над собственной жизнью.

Я не утверждаю, что все эти пути равнозначны; наверняка не каждый из них в равной мере эффективно способствует борьбе с чуждым строем. Но сегодня, однако, нет столбовой дороги от советизма к свободной и демократической Польше. Приближение к ней может являться только и исключительно следствием упорного продвижения по всем возможным путям и маршрутам.

Польский народ пребывает сейчас в одном из весьма критических моментов своей истории. После надежд 70-х годов на благосостояние страна скатилась до уровня бедности, непонятного большинству ее жителей. Явное, циничное насилие закрыло необычный для коммунистического строя период свободы. Это двойное и чрезвычайно болезненное падение. От Церкви и общественных лидеров, от создания настоящего подпольного общества, которое будет способно удовлетворять многообразные потребности поляков и с помощью ежедневно ведущейся борьбы создавать перспективы восстановления утраченных свобод, в большой мере зависит, окажется ли Декабрь’81 всего лишь одной проигранной битвой или же катастрофическим поражением, предвещающим долгую ночь.

Потребность в разговоре 1992

Октавио Пас когда-то диктатуру назвал режимом монолога и мавзолея. Ибо диктатуру всегда характеризует отказ от диалога и пристрастие к ритуализированной обрядности.

Следы авторитарной культуры можно найти и в нашей публичной жизни. Здесь мы тоже часто имеем дело с отказом от диалога – с наглостью истин, признаваемых безусловными. И у нас мы нередко сталкиваемся с пустой обрядностью, которая заменяет усилия по поиску правды.

Фонд, которым я имею честь руководить, очень хочет быть местом встреч людей с разными направленностями мышления и действия, особенно политиков и интеллектуалов. Наша цель состоит не в поиске согласия – для этого служат другие места и другие институты. Мы хотим содействовать взаимопониманию, приятию существующих различий и уважению к иным точкам зрения, отличным от собственной. Поскольку именно в этом заключаются условия, необходимые для демократической культуры.

Основные, принципиальные линии политических и интеллектуальных разделений в Польше и других посткоммунистических странах касаются формы будущего и выбора пути, ведущего к этому будущему. По-разному понимается и та Европа, к которой все хотят двигаться. Иначе видятся контуры экономики и структура политических институтов. Существуют различия в диагнозах текущей ситуации и в рекомендуемых терапевтических методах.

Различается также оценка коммунистического прошлого. Можно очертить две экстремальные, диаметрально противоположные альтернативы, хотя, как всегда, большинство людей, берущих слово на данную тему, позиционируют себя между обоими этими крайностями.

Одна ориентация видит опасность в концентрации внимания на прошлом. Разумеется, необходимо карать злодеев и преступников – настолько, насколько это позволяет существующее право и законодательство. Но только будущее даст нам возможность преодолеть наследие прошлого. Стремясь к построению современного демократического общества, мы будем словно бы мимоходом, по дороге элиминировать сорокапятилетнее наследие коммунизма.