Ты должен знать, мой благородный сын;
Змея, что твоего отца убила, —
Его венец надела.
Гамлет
О, вещая душа моя! Мой дядя!
На словах Призрака Королева медленно закрывает глаза пальцами рук. Это ритуальный жест.
Призрак
Да, этот скот, подлец, кровосмеситель,
Врожденным даром хитрости и лести
Бесстыдно совративший королеву!
Какое здесь паденье было, Гамлет!
Гамлет
Паденье…
Призрак
Но тише! Скоро утро. Поспешу.
Так был рукою брата я во сне
Лишен короны, жизни, королевы,
Так послан второпях на Страшный суд
Со всеми преступленьями на шее.
О ужас, ужас, ужас! Если ты —
Мой сын, не оставайся равнодушным.
Не дай постели датских королей
Служить кровосмешенью и распутству!
И все же, как бы ни сложилась месть,
Не оскверняй души и умышлёньем
Не посягай на мать. На то ей Бог
И совести глубокие укоры.
Королева закрывает пальцами глаза.
Прощай, прощай и помни обо мне![30]
Музыка. Призрак, Королева и Гамлет закрывают пальцами глаза. Призрак и Королева исчезают. Занавес вращается, сбивая Гамлета на пол к могиле. Потом разворачивается к кресту на задней стене и останавливается. Гамлет, стоя на коленях, прислонясь к широкому клинку, медленно начинает монолог.
Гамлет
Помнить о тебе?
Да, бедный дух, пока есть память в шаре
Разбитом этом. Помнить о тебе?
Я с памятной доски сотру все знаки
Чувствительности, все слова из книг,
Все образы, всех былей отпечатки,
Что с детства наблюденье занесло,
И лишь твоим единственным веленьем
Весь том, всю книгу мозга испишу,
Без низкой смеси. Да, как пред Богом!
Да, бедный дух! Стой, сердце! Сердце, стой!
Не подгибайтесь подо мною ноги,
Держитесь прямо.
Помнить о тебе!
О, женщина-злодейка! О, подлец!
О низость, низость с низкою улыбкой!
Это монолог совершенно потрясенного человека. И вот клятва Гамлета. Вполне исчерпывающе:
Где грифель мой? Я это запишу,
Что можно улыбаться, улыбаться
И быть мерзавцем. Если не везде,
То достоверно, в Дании.
Готово, дядя. А теперь девиз мой:
Когда человек произносит что-то в такие минуты — это важно:
«Прощай, прощай и помни обо мне».
Я в том клянусь.
Акцент в музыке. Приходят Горацио и Марцелл.[31] Гамлет скрывает весь разговор от них. Так он себя ведет даже в минуту жесточайших потрясений. У него хватает мужества сразу взять себя в руки и ничего не сказать даже своим друзьям.
Горацио, Бернардо и Марцелл
Принц, принц!
Марцелл
Принц, Гамлет!
Горацио
Где он?
Входят Горацио, Марцелл и Бернардо.
Марцелл
Ну, как, мой принц?
Горацио
Что вы узнали, принц?
Гамлет
Непостижимо.
Горацио
Что?
Гамлет
Проговоритесь.
Горацио
Нет, никогда.
Марцелл
Клянусь вам, никогда.
Гамлет
Ну, хорошо. Итак, кто б мог подумать.
Но это между нами?
Горацио и Марцелл
Видит Бог.
Гамлет
Нет в Дании такого негодяя,
Чтоб не был бы при этом подлецом.
Горацио
Чтобы такую новость рассказать,
Не стоило вставать из гроба.
Гамлет
Правда.
Итак, без околичностей, давайте
Пожмем друг другу руки и пойдем
Вы — по своим делам или желаньям, —
У всех свои желанья и дела,
Я — по своим, точней — бедняк отпетый,
Пойду молиться.
Горацио просто растерянно отвечает:
Горацио
Это только вихрь
Бессвязных слов, мой принц.
Гамлет сдерживает себя:
Гамлет
Он вам обиден?
Простите.
Горацио
В том преступленья нет.
Гамлет
Нет, преступленье налицо, Гораций.
Желание узнать о нем полней
Вы пересильте.
И просит их молчать.
А теперь, собратья,
Товарищи по школе и мечу, —
Видимо, они перед этим участвовали где-то в сражениях.
Большая просьба.
Горацио
С радостью исполним.
Гамлет
О происшедшем, чур, не говорить.
Горацио и Марцелл
Не скажем, принц.
И дальше требует от них не только слова, но и клятвы.
Гамлет
Клянитесь в этом.
Горацио
Честью.
Клянусь, не скажем.
Марцелл
Честью вам клянусь.
Гамлет
Вот меч — клянитесь.
Марцелл возражает:
Марцелл
Мы уж дали клятву.
Гамлет требует:
Гамлет
Нет, поклянитесь на моем мече.
Клянитесь никогда не говорить
О виденном. Ладонь на меч!
Они клянутся на большом двуручном мече, который как крест, стоит на краю могилы. Гамлет стоит в могиле.
Горацио
О день и ночь! Вот это чудеса!
То, как Призрак из-под сцены говорит: «Клянитесь» — «А, старик, и ты того же мненья? Вы слышите, что вам он говорит?» — это было выброшено в силу скептицизма современного зрителя. Наша публика захохочет, если по радио, или из-под сцены через реверберацию разнесется: «Клянитесь!» Четыреста лет назад театр и публика были гораздо наивней, и это воспринималось нормально, она верила в призраков, в приметы. А сейчас люди ни во что не верят, но им это мало помогает.
Гамлет
Гораций, много в мире есть такого,
Что вашей философии не снилось.