Читаем Таганский Гамлет. Реконструкция легенды полностью

Ты должен знать, мой благородный сын;

Змея, что твоего отца убила, —

Его венец надела.


Гамлет


О, вещая душа моя! Мой дядя!


На словах Призрака Королева медленно закрывает глаза пальцами рук. Это ритуальный жест.


Призрак


Да, этот скот, подлец, кровосмеситель,

Врожденным даром хитрости и лести

Бесстыдно совративший королеву!

Какое здесь паденье было, Гамлет!


Гамлет


Паденье…



Сцена с Призраком (Призрак отца Гамлета — В. Пороховщиков, Гамлет — В. Высоцкий, Гертруда — А. Демидова).

Фото М. Строкова


Призрак


Но тише! Скоро утро. Поспешу.

Так был рукою брата я во сне

Лишен короны, жизни, королевы,

Так послан второпях на Страшный суд

Со всеми преступленьями на шее.

О ужас, ужас, ужас! Если ты —

Мой сын, не оставайся равнодушным.

Не дай постели датских королей

Служить кровосмешенью и распутству!

И все же, как бы ни сложилась месть,

Не оскверняй души и умышлёньем

Не посягай на мать. На то ей Бог

И совести глубокие укоры.


Королева закрывает пальцами глаза.


Прощай, прощай и помни обо мне![30]


Музыка. Призрак, Королева и Гамлет закрывают пальцами глаза. Призрак и Королева исчезают. Занавес вращается, сбивая Гамлета на пол к могиле. Потом разворачивается к кресту на задней стене и останавливается. Гамлет, стоя на коленях, прислонясь к широкому клинку, медленно начинает монолог.


Гамлет


Помнить о тебе?

Да, бедный дух, пока есть память в шаре

Разбитом этом. Помнить о тебе?

Я с памятной доски сотру все знаки

Чувствительности, все слова из книг,

Все образы, всех былей отпечатки,

Что с детства наблюденье занесло,

И лишь твоим единственным веленьем

Весь том, всю книгу мозга испишу,

Без низкой смеси. Да, как пред Богом!

Да, бедный дух! Стой, сердце! Сердце, стой!

Не подгибайтесь подо мною ноги,

Держитесь прямо.

Помнить о тебе!

О, женщина-злодейка! О, подлец!

О низость, низость с низкою улыбкой!



Рисунок 6


Схема движения занавеса. Положение 5


Это монолог совершенно потрясенного человека. И вот клятва Гамлета. Вполне исчерпывающе:


Где грифель мой? Я это запишу,

Что можно улыбаться, улыбаться

И быть мерзавцем. Если не везде,

То достоверно, в Дании.

Готово, дядя. А теперь девиз мой:


Когда человек произносит что-то в такие минуты — это важно:


«Прощай, прощай и помни обо мне».

Я в том клянусь.


Акцент в музыке. Приходят Горацио и Марцелл.[31] Гамлет скрывает весь разговор от них. Так он себя ведет даже в минуту жесточайших потрясений. У него хватает мужества сразу взять себя в руки и ничего не сказать даже своим друзьям.


Горацио, Бернардо и Марцелл

(за сценой)


Принц, принц!


Марцелл

(за сценой)


Принц, Гамлет!


Горацио

(за сценой)


Где он?


Входят Горацио, Марцелл и Бернардо.


Марцелл


Ну, как, мой принц?


Горацио


Что вы узнали, принц?


Гамлет


Непостижимо.


Горацио


Что?


Гамлет


Проговоритесь.


Горацио


Нет, никогда.


Марцелл


Клянусь вам, никогда.


Гамлет


Ну, хорошо. Итак, кто б мог подумать.

Но это между нами?


Горацио и Марцелл


Видит Бог.


Гамлет


Нет в Дании такого негодяя,

Чтоб не был бы при этом подлецом.


Горацио


Чтобы такую новость рассказать,

Не стоило вставать из гроба.


Гамлет


Правда.

Итак, без околичностей, давайте

Пожмем друг другу руки и пойдем

Вы — по своим делам или желаньям, —

У всех свои желанья и дела,

Я — по своим, точней — бедняк отпетый,

Пойду молиться.


Горацио просто растерянно отвечает:


Горацио


Это только вихрь

Бессвязных слов, мой принц.


Гамлет сдерживает себя:


Гамлет


Он вам обиден?

Простите.


Горацио


В том преступленья нет.


Гамлет


Нет, преступленье налицо, Гораций.

Желание узнать о нем полней

Вы пересильте.


И просит их молчать.


А теперь, собратья,

Товарищи по школе и мечу, —


Видимо, они перед этим участвовали где-то в сражениях.


Большая просьба.


Горацио


С радостью исполним.


Гамлет


О происшедшем, чур, не говорить.


Горацио и Марцелл


Не скажем, принц.


И дальше требует от них не только слова, но и клятвы.


Гамлет


Клянитесь в этом.


Горацио


Честью.

Клянусь, не скажем.


Марцелл


Честью вам клянусь.


Гамлет


Вот меч — клянитесь.


Марцелл возражает:


Марцелл


Мы уж дали клятву.


Гамлет требует:


Гамлет


Нет, поклянитесь на моем мече.

Клянитесь никогда не говорить

О виденном. Ладонь на меч!


Они клянутся на большом двуручном мече, который как крест, стоит на краю могилы. Гамлет стоит в могиле.


Клятва на мече (Гамлет — В. Высоцкий, Бернардо — В. Королев, Горацио — Л. Филатов, Марцелл — В. Семенов).

Фото В. Ахломова


Горацио


О день и ночь! Вот это чудеса!


То, как Призрак из-под сцены говорит: «Клянитесь» — «А, старик, и ты того же мненья? Вы слышите, что вам он говорит?» — это было выброшено в силу скептицизма современного зрителя. Наша публика захохочет, если по радио, или из-под сцены через реверберацию разнесется: «Клянитесь!» Четыреста лет назад театр и публика были гораздо наивней, и это воспринималось нормально, она верила в призраков, в приметы. А сейчас люди ни во что не верят, но им это мало помогает.


Гамлет


Гораций, много в мире есть такого,

Что вашей философии не снилось.

Перейти на страницу:

Все книги серии Культурный слой

Марина Цветаева. Рябина – судьбина горькая
Марина Цветаева. Рябина – судьбина горькая

О Марине Цветаевой сказано и написано много; однако, сколько бы ни писалось, всегда оказывается, что слишком мало. А всё потому, что к уникальному творчеству поэтессы кто-то относится с благоговением, кто-то – с нескрываемым интересом; хотя встречаются и откровенные скептики. Но все едины в одном: цветаевские строки не оставляют равнодушным. Новая книга писателя и публициста Виктора Сенчи «Марина Цветаева. Рябина – судьбина горькая» – не столько о творчестве, сколько о трагической судьбе поэтессы. Если долго идти на запад – обязательно придёшь на восток: слова Конфуция как нельзя лучше подходят к жизненному пути семьи Марины Цветаевой и Сергея Эфрона. Идя в одну сторону, они вернулись в отправную точку, ставшую для них Голгофой. В книге также подробно расследуется тайна гибели на фронте сына поэтессы Г. Эфрона. Очерк Виктора Сенчи «Как погиб Георгий Эфрон», опубликованный в сокращённом варианте в литературном журнале «Новый мир» (2018 г., № 4), был отмечен Дипломом лауреата ежегодной премии журнала за 2018 год. Книга Виктора Сенчи о Цветаевой отличается от предыдущих биографических изданий исследовательской глубиной и лёгкостью изложения. Многое из неё читатель узнает впервые.

Виктор Николаевич Сенча

Документальная литература / Биографии и Мемуары / Документальное
Мой друг – Сергей Дягилев. Книга воспоминаний
Мой друг – Сергей Дягилев. Книга воспоминаний

Он был очаровательным и несносным, сентиментальным и вспыльчивым, всеобщим любимцем и в то же время очень одиноким человеком. Сергей Дягилев – человек-загадка даже для его современников. Почему-то одни видели в нем выскочку и прохвоста, а другие – «крестоносца красоты». Он вел роскошный образ жизни, зная, что вызывает интерес общественности. После своей смерти не оставил ни гроша, даже похороны его оплатили спонсоры. Дягилев называл себя «меценатом европейского толка», прорубившим для России «культурное окно в Европу». Именно он познакомил мир с глобальной, непреходящей ценностью российской культуры.Сергея Дягилева можно по праву считать родоначальником отечественного шоу-бизнеса. Он сумел сыграть на эпатажности представлений своей труппы и целеустремленно насыщал выступления различными модернистскими приемами на всех уровнях композиции: декорации, костюмы, музыка, пластика – все несло на себе отпечаток самых модных веяний эпохи. «Русские сезоны» подняли европейское искусство на качественно новый уровень развития и по сей день не перестают вдохновлять творческую богему на поиски новых идей.Зарубежные ценители искусства по сей день склоняют голову перед памятью Сергея Павловича Дягилева, обогатившего Запад достижениями русской культуры.В формате PDF A4 сохранен издательский макет книги.

Александр Николаевич Бенуа

Биографии и Мемуары / Документальное
Василий Шукшин. Земной праведник
Василий Шукшин. Земной праведник

Василий Шукшин – явление для нашей культуры совершенно особое. Кинорежиссёр, актёр, сценарист и писатель, Шукшин много сделал для того, чтобы русский человек осознал самого себя и свое место в стремительно меняющемся мире.Книга о великом творце, написанная киноведом, публицистом, заслуженным работником культуры РФ Ларисой Ягунковой, весьма своеобразна и осуществлена как симбиоз киноведенья и журналистики. Автор использует почти все традиционные жанры журналистики: зарисовку, репортаж, беседу, очерк. Личное знакомство с Шукшиным, более того, работа с ним для журнала «Искусство кино», позволила наполнить страницы глубоким содержанием и всесторонне раскрыть образ Василия Макаровича Шукшина, которому в этом году исполнилось бы 90 лет.

Лариса Даутовна Ягункова

Биографии и Мемуары / Публицистика / Документальное

Похожие книги

Искусство цвета. Цветоведение: теория цветового пространства
Искусство цвета. Цветоведение: теория цветового пространства

Эта книга представляет собой переиздание труда крупнейшего немецкого ученого Вильгельма Фридриха Оствальда «Farbkunde»., изданное в Лейпциге в 1923 г. Оно было переведено на русский язык под названием «Цветоведение» и издано в издательстве «Промиздат» в 1926 г. «Цветоведение» является книгой, охватывающей предмет наиболее всесторонне: наряду с историко-критическим очерком развития учения о цветах, в нем изложены существенные теоретические точки зрения Оствальда, его учение о гармонических сочетаниях цветов, наряду с этим достаточно подробно описаны практически-прикладные методы измерения цветов, физико-химическая технология красящих веществ.В формате PDF A4 сохранен издательский макет.

Вильгельм Фридрих Оствальд

Искусство и Дизайн / Прочее / Классическая литература