Читаем Таганский Гамлет. Реконструкция легенды полностью

Загадок полон мир не нашего охвата.

Но к делу. Вновь клянитесь, если вам

Спасенье мило, как бы непонятно

Я дальше ни повел себя, кого бы

Не пожелал изображать собою,

Вы никогда, меня таким увидев,

Вот эдак рук не скрестите, вот эдак

Не покачнете головой, вот эдак

Не станете цедить с мудреным видом:

«Кто-кто, а мы…», «Могли б, да не хотим»,

«Приди охота — мы бы рассказали…»

Клянитесь, никогда не намекать,

Что обо мне хоть что-то вам известно.

Ладонь на меч! Клянитесь!


Трагический хорал в музыке. Клянутся.


Храни вас Бог!


Бернардо и Марцелл берут занавес за края и быстро ведут его вперед к авансцене.[32]


А дальше, господа,

Себя с любовью вам препоручаю.

Все, чем возможно дружбу доказать,

Вам Гамлет обездоленный исполнит

Поздней, даст Бог. Идите вместе все.

И пальцы на губах — предупреждаю.


Звучит волынка. Гамлет отталкивает занавес назад, открывая все сцену.


Век вывихнут. Век расшатался.

Распалась связь времен.

Зачем же я связать ее рожден!


Справа и слева из-за краев занавеса выглядывают озабоченные и озадаченные Розенкранц и Гильденстерн: они вслух повторяют слова Гамлета, стараясь их запомнить, затвердить наизусть, дабы передать, кому следует… Слова Гамлета подхватывает эхо голосов, разносящихся под сводами дворца:


Клавдий


Век вывихнут. Век расшатался.

Распалась связь времен.


Полоний


Век вывихнут. Век расшатался.

Распалась связь времен.


Гамлет


Век вывихнут. Век расшатался.

Распалась связь времен.[33]


Могильщики, не обращая ни на кого внимания, вытаскивают на сцену гроб, который пока должен выполнять функции простой скамейки.


Эльсинор. Комната в доме Полония.

Входят Полоний и Рейнальдо.


Полоний


Век вывихнут…

Вот деньги и письмо к нему, Рейнальдо.



Схема движения занавеса. Положение 6


Полонию приносят кресло[34]. Во время этой сцены Рейнальдо моет ноги Полонию.[35]


Рейнальдо


Вручу, мой господин.


Полоний


Да хорошо бы

До вашего свидания, голубчик,

Разнюхать там, как он себя ведет.


Рейнальдо


Я сам так думал поступить.


Полоний


Похвально.

Весьма похвально. Видите, дружок,

Сперва узнайте про датчан в Париже.

Со средствами ль, кто родом, где стоят,

И в дружбе с кем, и если б оказалось,

Что сына знают, от обиняков

Переходите прямо в наступленье,

Не подавая вида. Например

Скажите тоном дальнего знакомства: «

Я знал его друзей, встречал отца,

Знаком отчасти и с самим». Понятно?[36]


Рейнальдо


Вполне, милорд, понятно: «и с самим».


Полоний


«Хотя, — спешите вставить, — очень мало,

Но если это тот же шалопай,

То так и так». И врите, как на мертвых,

Про что угодно, кроме сумасбродств,

Вредящих чести, — это Бог избави.

Про все же разновидности проказ,

Сопутствующих росту и свободе, —

Пожалуйста!


Рейнальдо


К примеру, про игру?


Полоний


Пожалуйста. Про пьянство, драки, ругань

И дебоширство, даже и про то.


Рейнальдо


Но я боюсь, не повредило б это чести!


Полоний


Зачем? Ведь дело — соус, как подать.

Не обвиняйте в чем-нибудь чрезмерном,

Что было б грубой крайностью.

Напротив, вы так представьте дело,

Чтобы его грешки приобрели

Налет огня, оттенок своеволья

И вид ребяческого озорства,

Простительные всем.


Рейнальдо


Но я осмелюсь…


Полоний


Спросить, к чему все это?


Рейнальдо


Да, милорд.

К чему все это?


Полоний


Вот мои расчеты:

Такие речи бьют наверняка

Когда вы вскользь запачкаете сына,

Как за работой мажут рукава,

Ваш собеседник тотчас согласится.

И, если тоже был свидетель его проказ,

Прервет вас, скажем, на такой манер:

«Сэр», — скажет он, иль «друг мой» или «сударь»,

Смотря по званью, где живет,

И как воспитан.


Рейнальдо


Совершенно верно.


Полоний


И вот тогда, тогда-то, вот тогда…


Тревожная музыка. Полоний вдруг падает в обморок, Рейнальдо пугается, льет на него воду. Однако Полоний быстро приходит в себя.


Я что-то хотел сказать?

Клянусь святым причастием,

я что-то хотел сказать.

На чем я остановился?


Рейнальдо


На «он прервет вас, скажем…»


Полоний


Да-да-да-да, прервет.

Ага, прервет, прервет… Да! — скажет он. —

Я знаю молодого человека,

Он был вчера или позавчера

С таким-то и таким-то, там и там-то.

Играли в мяч, он был порядком пьян

И кончил дракой. Или: «Я свидетель

Как ходит он в один зазорный дом

И предается буйству.»

Ну, поняли, понятно? Насаживайте ложь

И на живца ловите карпа правды.

Так все мы, люди дальнего ума,

Издалека обходим стороною,

С кривых путей выходим на прямой.

Рекомендую с сыном тот же способ.


Рейнальдо


Прощайте.


Полоний


Счастливый путь.

И пусть не знает, что за ним следят.

И музыки уроки пусть берет.


(Музыка)


Рейнальдо


Понятно.


Рейнальдо уходит. Занавес разворачивается по диагонали правым краем вплотную к порталу и впервые раскалывает пространство по диагонали, слева от самого края рампы — направо вплоть до кирпичной стены.

Вдалеке проходит Гамлет. Из глубины входит Офелия.


Перейти на страницу:

Все книги серии Культурный слой

Марина Цветаева. Рябина – судьбина горькая
Марина Цветаева. Рябина – судьбина горькая

О Марине Цветаевой сказано и написано много; однако, сколько бы ни писалось, всегда оказывается, что слишком мало. А всё потому, что к уникальному творчеству поэтессы кто-то относится с благоговением, кто-то – с нескрываемым интересом; хотя встречаются и откровенные скептики. Но все едины в одном: цветаевские строки не оставляют равнодушным. Новая книга писателя и публициста Виктора Сенчи «Марина Цветаева. Рябина – судьбина горькая» – не столько о творчестве, сколько о трагической судьбе поэтессы. Если долго идти на запад – обязательно придёшь на восток: слова Конфуция как нельзя лучше подходят к жизненному пути семьи Марины Цветаевой и Сергея Эфрона. Идя в одну сторону, они вернулись в отправную точку, ставшую для них Голгофой. В книге также подробно расследуется тайна гибели на фронте сына поэтессы Г. Эфрона. Очерк Виктора Сенчи «Как погиб Георгий Эфрон», опубликованный в сокращённом варианте в литературном журнале «Новый мир» (2018 г., № 4), был отмечен Дипломом лауреата ежегодной премии журнала за 2018 год. Книга Виктора Сенчи о Цветаевой отличается от предыдущих биографических изданий исследовательской глубиной и лёгкостью изложения. Многое из неё читатель узнает впервые.

Виктор Николаевич Сенча

Документальная литература / Биографии и Мемуары / Документальное
Мой друг – Сергей Дягилев. Книга воспоминаний
Мой друг – Сергей Дягилев. Книга воспоминаний

Он был очаровательным и несносным, сентиментальным и вспыльчивым, всеобщим любимцем и в то же время очень одиноким человеком. Сергей Дягилев – человек-загадка даже для его современников. Почему-то одни видели в нем выскочку и прохвоста, а другие – «крестоносца красоты». Он вел роскошный образ жизни, зная, что вызывает интерес общественности. После своей смерти не оставил ни гроша, даже похороны его оплатили спонсоры. Дягилев называл себя «меценатом европейского толка», прорубившим для России «культурное окно в Европу». Именно он познакомил мир с глобальной, непреходящей ценностью российской культуры.Сергея Дягилева можно по праву считать родоначальником отечественного шоу-бизнеса. Он сумел сыграть на эпатажности представлений своей труппы и целеустремленно насыщал выступления различными модернистскими приемами на всех уровнях композиции: декорации, костюмы, музыка, пластика – все несло на себе отпечаток самых модных веяний эпохи. «Русские сезоны» подняли европейское искусство на качественно новый уровень развития и по сей день не перестают вдохновлять творческую богему на поиски новых идей.Зарубежные ценители искусства по сей день склоняют голову перед памятью Сергея Павловича Дягилева, обогатившего Запад достижениями русской культуры.В формате PDF A4 сохранен издательский макет книги.

Александр Николаевич Бенуа

Биографии и Мемуары / Документальное
Василий Шукшин. Земной праведник
Василий Шукшин. Земной праведник

Василий Шукшин – явление для нашей культуры совершенно особое. Кинорежиссёр, актёр, сценарист и писатель, Шукшин много сделал для того, чтобы русский человек осознал самого себя и свое место в стремительно меняющемся мире.Книга о великом творце, написанная киноведом, публицистом, заслуженным работником культуры РФ Ларисой Ягунковой, весьма своеобразна и осуществлена как симбиоз киноведенья и журналистики. Автор использует почти все традиционные жанры журналистики: зарисовку, репортаж, беседу, очерк. Личное знакомство с Шукшиным, более того, работа с ним для журнала «Искусство кино», позволила наполнить страницы глубоким содержанием и всесторонне раскрыть образ Василия Макаровича Шукшина, которому в этом году исполнилось бы 90 лет.

Лариса Даутовна Ягункова

Биографии и Мемуары / Публицистика / Документальное

Похожие книги

Искусство цвета. Цветоведение: теория цветового пространства
Искусство цвета. Цветоведение: теория цветового пространства

Эта книга представляет собой переиздание труда крупнейшего немецкого ученого Вильгельма Фридриха Оствальда «Farbkunde»., изданное в Лейпциге в 1923 г. Оно было переведено на русский язык под названием «Цветоведение» и издано в издательстве «Промиздат» в 1926 г. «Цветоведение» является книгой, охватывающей предмет наиболее всесторонне: наряду с историко-критическим очерком развития учения о цветах, в нем изложены существенные теоретические точки зрения Оствальда, его учение о гармонических сочетаниях цветов, наряду с этим достаточно подробно описаны практически-прикладные методы измерения цветов, физико-химическая технология красящих веществ.В формате PDF A4 сохранен издательский макет.

Вильгельм Фридрих Оствальд

Искусство и Дизайн / Прочее / Классическая литература