2-й могильщик. Этот самый Гамлет, прошлый год убив отца…
Любимов: — Вот. И тут хорошо постучать лопатой. «Убив отца прошлый раз, еще эту пристукнул».
2-й могильщик. На этот раз прикончил сразу двоих.
Любимов: — С этой стороны кучу ударил и с той — «прикончил двоих».
Начало репетиции. Любимов собирает артистов, чтоб попробовать новую краску в сцене Гамлета с Призраком.
Любимов: — Прошу начинать. Демидова где? Будьте добры. С выхода Призрака. Алла, идите сюда, чтоб вы были в курсе дела, что тут творится. Сидите ближе к концу.
Высоцкий: — Сейчас.
Любимов: — Давайте, Володя к выходу отца. Внимание. Лида!
Лида: — Я приготовилась.
Любимов: — Приготовилась? Давайте реплику.
Высоцкий: — С какого момента?
Любимов: — С выхода призрака. Вам нужно играть то, что вы играли, но только Призрак будет за гробом стоять. Я очень прошу могильщиков лопатами открывать занавес и смотреть, когда он входит. А вы играйте, как играли:
«Ужас, ужас, ужас. Но, как бы ни сложилась месть, не посягай на мать… — и медленно кладите руки на глаза, — на то ей Бог и совести тяжелые укоры». И опять: «Прощай, прощай», — раза три можно повторить этот жест: вот так — закрыться, потом — открыться. То он, то она[161], а под конец вместе закрылись — и исчезли.
Тогда все реальным становится. И его страхи, убийство, преступление.
Рассказывает Владимир Высоцкий:
Процесс работы над спектаклем «Гамлет» был очень мучительным. Действительно мучительным. Мы репетировали шесть часов в день. Было 22 варианта сцены с призраком. Любимов — человек такой, который пробует на ходу, как художник. Не получилось — перечеркал. Как красками. Был вариант с огромным зеркалом. Необыкновенно эффектный, удивительный, которого не было никогда в истории. Гамлет как бы разговаривал сам с собой, со своим отражением. Был вариант, что это как бы один Гамлет. Был вариант, что призрак — это голос, что это — световое пятно, что он ходил за занавесом… Все это отметалось. Наконец мы пришли к варианту, что это просто вспышка в мозгу Гамлета. Гамлет прекрасно знает все про убийство, потому что слухи ходят, концы в воду не спрячешь. Он просто на этом месте, где хоронили отца, додумывает, что ему делать, и как бы ведет вот такие беседы с отцом. В этом нет никакой мистики. Это просто прием условного театра, режиссерский прием.
Любимов остановился на самом простом варианте, который своей простотой подчеркнул необычное решение всего спектакля.
Лаэрт
Во всяком случае, до той поры
Приму предложенную вами дружбу
И дружбой отплачу.
Любимов: — Не надо тут дружбу акцентировать. Я просил только подготавливаться, а текст идет совершенно без интонаций. «И дружбой, — намазал ядом клинок, — отплачу».
Гамлет
Приступим. Где рапиры?
Мне одну.
Король
Стой, Гамлет. Дай соединю вам руки.
Гамлет
Для вас я очень выгодный соперник.
Со мною рядом ваше мастерство
Тем выпуклей заблещет.
Лаэрт
Вы смеетесь.
Гамлет
Нет, жизнею клянусь, что нет.
Король
Раздайте им рапиры. Озрик — Гамлет.
Условья знаете?
Гамлет
Да, государь.
Вы ставите на слабость против силы.
Король
Неправда. Я обоих вас видал.
Хоть он искусен, но дает вам фору.
Лаэрт
Другую. Эта слишком тяжела.
Гамлет
Мне эта по руке. Равны ли обе?
Любимов: — Володь, опять ты тут начинаешь мне сейчас играть. «Равны ли обе», — зачем? Один кусок идет сплошь: «У меня предчувствие нехорошее, но это остановило бы женщину», — он даже с ним ведет себя не так, как всегда. Он говорит спокойно: «Вы ставите на слабость против силы».
Любимов
А королева уже лежит. Да, да. Нет, ты сразу его толкай, как тебя освободили. Вот, вот. Спокойней, спокойней идите. Чуть-чуть занавес, чтоб он не перегибался. Вращайте занавес, мертвецы. Вращайте, вращайте. Вот уже там лежит король, теперь уже вы лежите все. Вот, второй раз. Вы до центра довели занавес — обратно вращайте. Они уже там все ложатся. Вот смотрите, вы довели короля и всех мертвецов, которые привели короля, теперь повернули их, они легли, тогда занавес отняли и к стене его. К началу спектакля.
Понятно? Сделайте мне это.
Ведете короля, медленней, спокойней ведите. Так же играй: «На выручку, друзья, я только ранен, есть еще спасенье. А!»