В центре этого великого произведения, как и всего творчества Шекспира, стоит человек, проблема достоинства человека, назначение человека в жизни. И он показывает, как в процессе познания истины, познания жизненной борьбы, происходит становление личности, формирование человека.
Я позволил себе об этом напомнить не для того, чтобы произнести здесь хрестоматийные вещи, а чтобы еще раз подчеркнуть бессмертие «Гамлета», в чем его общечеловеческий характер. И в чем поучительный урок того, что происходит в этой великой трагедии, где, пожалуй, впервые в истории мирового театра создан образ героя-гения, пожалуй, единственный случай во всем мировом театре; по крайней мере, я другого не знаю.
…Что показал нам театр и в чем своеобразие этого спектакля? Мне думается, что этот спектакль будет иметь своих сторонников, а может быть, и своих противников. Но что важно сказать? Важно то, что в этом спектакле мы видим современное прочтение «Гамлета», современное прочтение этого великого творения Шекспира. Это современное прочтение порывает с традиционализмом, вековыми наслоениями, романтической трактовкой. Мы видим стремление художника-постановщика к правде жизни, беспощадной правде жизни. Отсюда суровость, строгость, бурное, динамичное развитие действия, предельная обостренность конфликтов, особенно между Гамлетом и миром Клавдия, характеристика взаимоотношений людей, их заземленность. Видно стремление постановщика к максимальному выявлению трагического начала «Гамлета».
Надо сказать, что во многих постановках этой пьесы трагическая сущность «Гамлета» не всегда была в должной степени раскрыта. Здесь некоторое снижение масштабности шекспировского произведения во многом компенсируется близостью к человеку, интимной связью с ним, со зрителями. Эта близость и интимность со зрителем чувствуется на протяжении всего спектакля.
Этому помогает не только трактовка спектакля, но этому помогает и движущийся занавес. На мой взгляд, занавес — это интереснейшая, выдающаяся находка, потому что занавес здесь используется не как прием, а как отражение эпохи. Этот движущийся занавес передает суровое время, дух жестокой эпохи. То он эпически величаво, плавно двигается, то он бурно клокочет, гневается, то он сжимается, уходит в себя, как людские страсти, как человеческие мысли, человеческие чувства.
В этом же духе и костюмы — они лишены внешней театральности, близки к жизни.
Музыка к спектаклю: здесь надо отдать дань композитору Буцко, который, на наш взгляд, сделал не просто иллюстрацию к спектаклю, а здесь эта музыка передает атмосферу эпохи, она является органическим компонентом спектакля.
Очень интересная находка — мальчик с флейтой. Здесь создается ощущение истины, поиск истины, ощущается трагизм Шекспировской эпохи.
Как известно, приобщение Гамлета к жизни начинается с сознания трагического смысла существования и жизненной борьбы. Действительность предстала перед ним в трагическом аспекте.
Образ великого мыслителя воплощен в образе Гамлета. Он срывает маски, обнажает истинное положение вещей, осуждает, осмеивает, ис-пытует, проникает в сущность явлений, он хочет устроить жизнь в соответствии с принципами человечности, он воплощает в себе достоинство человека.
Гамлет «сомневается не в том, что ему нужно делать, а в том, как ему это выполнить» (Гегель). И это является основной темой в этом спектакле.
Если я высказал домысел, то меня поправит постановщик. Распалась связь времен, нарушены вечные основы жизни. В монологе «Быть или не быть?» ставится вопрос: или молча страдать, покориться судьбе, или восстать, бороться? Жить или уйти из жизни?