Тайна «Голубого поезда»

— Я не могу утверждать это с полной уверенностью, сэр, — начала, наконец, Мэйсон. — Может быть, это был он, а может быть, и нет. Я ведь видела его только со спины, и мне трудно что-либо утверждать. Все же, скорее всего, это был он.

— Но вы не уверены?

— Н-нет, — неохотно подтвердила Мэйсон. — Нет, не уверена.

— А раньше вы видели этого месье? На Керзон-стрит, например?

Мэйсон покачала головой.

— Я почти никого не видела на Керзон-стрит, — пояснила она. — Туда редко кто заглядывал.

— Очень хорошо, мадемуазель, достаточно, — резко произнес следователь.

Он был явно разочарован.

— Одну минуту, — вмешался Пуаро, — я хотел бы задать мадемуазель один вопрос. Разрешите?

— Конечно, месье Пуаро, прошу вас.

Пуаро обратился к горничной.

— Расскажите мне о судьбе билетов, мадемуазель.

— Билетов, сэр?

— Да. Железнодорожных билетов от Лондона до Ниццы. У кого они хранились: у вас или у вашей госпожи?

— Пульмановский билет был у госпожи, а остальные — у меня.

— И что с ними случилось?

— Когда мы сели во французский поезд, сэр, я отдала их проводнику. Он сказал, что так полагается. Я поступила правильно, сэр?

— О да. Вполне правильно. Мне просто надо было кое-что уточнить.

Комиссар и месье Карреж посмотрели на него с любопытством. Мэйсон стояла, не зная, что ей делать, пока, наконец, следователь не кивнул ей, после чего она вышла. Пуаро написал несколько слов на клочке бумаги и протянул его месье Каррежу. Тот прочитал написанное, и лицо его прояснилось.

— Итак, господа, — надменно произнес граф, — я вам еще нужен?

— Нет, конечно нет, — поспешил дружелюбно ответить месье Карреж. — В отношении вас окончательно все прояснилось. Но, сами понимаете, учитывая письмо мадам, мы вынуждены были потревожить вас.

Граф встал, взял свою красивую трость и, небрежно кивнув головой, покинул кабинет.

— Такие вот дела, — заметил месье Карреж. — Вы были совершенно правы, месье Пуаро, ему надо дать понять, что его не подозревают. Два наших человека будут следить за ним день и ночь, и одновременно мы вплотную займемся его алиби. Оно представляется мне несколько… э-э… жидковатым.

— Возможно, — задумчиво согласился Пуаро.

— Я пригласил на сегодняшнее утро также месье Кеттеринга, — продолжал следователь. — Правда, не думаю, чтобы он был замешан в этом деле, но есть некоторые подозрительные обстоятельства… — он замолчал и почесал нос.

— Какие именно? — спросил Пуаро.

— Эта особа, с которой он, по имеющимся сведениям, путешествовал, — мадемуазель Мирей. Она остановилась в одной гостинице, он — в другой. Это производит… э-э… довольно странное впечатление.

— Похоже, — вставил месье Кос, — они ведут себя очень осторожно.

— Вот именно, — победоносно подчеркнул месье Карреж. — А ради чего им следует соблюдать осторожность?

— Излишняя осторожность всегда подозрительна, так что ли? — спросил Пуаро.

— Precisement[29].

— Полагаю, — пробормотал Пуаро, — у нас будет о чем спросить месье Кеттеринга.

Следователь отдал необходимые распоряжения, и через несколько минут в кабинет вошел Дерек Кеттеринг собственной персоной. Он был жизнерадостен, как обычно.

— Доброе утро, месье, — вежливо приветствовал его следователь.

— Доброе утро, — коротко бросил Дерек. — Мне передали, что вы просили меня зайти. Появилось что-нибудь новое?

— Прошу вас, месье, садитесь.

Дерек положил на стол шляпу и трость и сел.

— Ну? — спросил он нетерпеливо.

— У нас пока нет никаких новостей, — осторожно начал месье Карреж.

— Очень интересно, — сухо заметил Дерек. — Следовательно, вы пригласили меня только за тем, чтобы сообщить мне об этом?

— Мы полагали, что вам хочется знать о том, как продвигается дело, — сурово сказал следователь.

— Но ведь, насколько я могу понять, пока оно совсем не продвигается.

— Мы хотели также задать вам несколько вопросов.

— Что ж, давайте.

— Вы совершенно уверены, что не видели вашей жены в поезде и не разговаривали с ней?

— Я уже отвечал на этот вопрос. Да, уверен.

— Для такого ответа у вас, несомненно, есть свои причины?

Дерек подозрительно посмотрел на него.

— Я — понятия — не — имел, — что — она — едет — со мной — в одном — поезде, — отчеканил он, обращаясь к следователю, как к умственно отсталому человеку.

— Это вы уже говорили, — проворчал месье Карреж. Дерек помрачнел.

— К чему вы клоните, хотел бы я знать? Знаете, что я думаю, месье Карреж?

— Что, месье Кеттеринг?

— Я думаю, что французскую полицию чересчур переоценивают, вам давно пора все знать об этих железнодорожных бандитах. Возмутительно, что такие вещи происходят в train de luxe[30], а полиция бессильна с этим бороться.

— Мы боремся с этим, месье, не беспокойтесь.

— Мадам Кеттеринг, насколько я знаю, не оставила завещания, — внезапно включился в разговор Пуаро, пристально смотревший все время на потолок.

— Не думаю, чтобы она хотя бы раз в жизни попыталась составить завещание, — заметил Кеттеринг. — А что?

— В результате ее смерти вы наследуете довольно крупную сумму, — продолжал Пуаро. — Довольно крупную.

Хотя его взгляд был по-прежнему устремлен на потолок, он заметил, как налилось кровью лицо Дерека Кеттеринга.