Тайна перламутрового дракона

— Хед, правда, даже не начинай, — раздраженно попросил он. — У меня день — псу под хвост, и я могу просто запустить в тебя тем, что под руку попадется. Особенно если ты собираешься злоупотреблять властью.

Добиться от Эдрика внятных объяснений порой бывало совершенно невозможно: он почему-то был уверен, что все и так его понимают, а собственной неосведомленностью пытаются прикрыть несогласие с его решениями.

— В последний раз я злоупотребил властью, когда прикрыл твою подружку от законного наказания за разгром твоих же изобретений, — заметил Хедин, не испытывая ни малейшей неприязни к брату. В отличие от Эдрика, у него на всех фронтах сейчас были сплошные победы, и это добавляло добродушия. — Если есть еще какие-то претензии, готов выслушать. А потом, может, ты сподобишься и моей жизнью поинтересоваться.

Эдрик наконец поднял взгляд, и Хедин с облегчением понял, что в нем нет ни усталости, ни обреченности, а только вызывающая категоричность, почему-то насмешившая Хедина. Впрочем, наверное, Эдрик имел на нее право: в отличие от старшего брата ему свои намерения приходилось отстаивать и доказывать их правильность. Не завидная участь, на самом деле.

— Я буду участвовать в походе! — твердо выговорил Эдрик и весь подобрался, будто приготовился к немедленным возражениям. Однако Хедин промолчал, только заинтересованно приподнял брови, и Эдрик сорвался. Он отлично знал, что у брата была возможность преградить ему путь и, пожалуй, именно его вмешательства боялся больше всего. А ведь так надеялся, что мама не дозреет до тяжелой артиллерии: все-таки в последнее время она была сердита на Хедина из-за недостаточного, по ее мнению, наказания Райде. Но, видимо, недовольство своеволием Эдрика пересилило эту обиду. — Хед, ради Ойры, не вмешивайся! Я должен наконец сделать хоть что-то, чтобы почувствовать себя мужчиной, а не щенком на поводке! Я понимаю, что мама беспокоится, но ей не надо доказывать самой себе, что она чего-то да стоит! А я не могу так больше! Я все на свете потерял из-за того, что не хотел никого обижать! Теперь буду делать то, что хочу сам! И даже если ты встанешь мне поперек дороги, я найду способ добраться до границы! Я починил все боевые машины: они теперь работают еще лучше, чем раньше. И я смогу ими управлять…

— Со сломанной ногой? — спросил Хедин без всякой насмешки, и только поэтому Эдрик не ударился в дальнейшие обвинения, а лишь кивнул на свое новое изобретение.

— Это самоступ, — пояснил он. — На юге такие используют, если совсем конечности лишились. Я немного подработал. Не настоящая нога, само собой, но хотя бы руки от костылей свободны!

Хедин удивленно качнул головой. Вот так и получалось: прожил всю жизнь рядом с братом и совершенно ничего о нем не знал.

— И в чем загвоздка?

— Устойчивости нет! — буркнул Эдрик, снова клюнув на одобрение в голосе Хедина. Вот же пропасть: и когда он только перестанет в этом нуждаться? Давно уже не мальчик, а все на чужое мнение оглядывается. — Ремни и так, и сяк крепил, а он подворачивается при первом же шаге!

— А Валь что говорит? — уточнил Хедин. — Или он не в курсе твоих намерений?

Эдрик махнул рукой.

— Он в меня не верит. Могу его понять: я бы сам не верил после всего, что случилось. Ты, кстати, тоже на этом месте можешь припомнить все мои неудачи и попытаться добить…

— Давай, — протянул Хедин руку к самоступу. — Посмотрю, что у тебя там с ремнями. Зря я, что ли, с детства лошадей седлал?

Эдрик передал ему самоступ, привычно повиновавшись властным ноткам в голосе брата, и тут же мысленно послал проклятие в свой адрес: а ну как все это было частью Хединова плана? И сейчас он просто переломит хрупкую конструкцию, раз и навсегда решив проблему со своеволием брата?

— Если выдавить шарнир, о ремнях можно будет уже не беспокоиться, — вполголоса пробормотал Эдрик и вызывающе уставился на Хедина. Если брат поведется, второй самоступ он сделать уже не успеет. Не сумеет помочь в бою. И потеряет свой последний шанс.

— Вижу, — отозвался Хедин, рассматривая ремни. — Я бы на твоем месте защиту какую для него предусмотрел. А то прилетит случайным снарядом, и собирай тебя потом.

Эдрик даже головой тряхнул от неожиданности.

— Ты… серьезно сейчас? — не веря собственным ушам, воскликнул он. — Позволишь мне присоединиться к отряду?

Хедин хмыкнул.

— А тебе нужно мое позволение? — вопросом на вопрос ответил он и принялся так споро перетягивать ремни, что у Эдрика появилась невольная уверенность в правильности его действий. — Ты вроде как решил марш протеста устроить. Или сейчас против моей помощи выступишь и в доме запрешься?

Эдрик фыркнул, оскорбленный таким предположением, и отвернулся, решив просто ждать, не давая брату возможности и дальше над ним потешаться. Если подумать, то армии нужны были боевые машины, и это могло сподобить Хедина временно стать на сторону брата: все-таки дело — и Эдрик не мог этого не признавать — для него всегда было превыше всего. А раз так, то Эдрику следовало воспользоваться моментом, чтобы осуществить свои желания.