Тайна желтой комнаты. Заколдованное кресло

– Нету! – простонала она. – Я из-за него тут со страху помру! Ну, попадись он мне, уж я ему бородищу-то повыдергаю!

– А что ему нужно? – растерянно пробормотал г-н непременный секретарь.

– Про это вы сами у него и спросите, господин Непременник! Сами и спросите! Только не дает он к себе подойти – прямо как привидение. Да и боюсь я… Я ведь, знаете, из Родеза, а у нас там всем известно, что игрецы – не к добру.

– Ах! – воскликнул г-н Непременник, прикасаясь к ручке своего зонтика. – Почему?

Бабетта, перекрестившись, чуть слышно прошептала:

– Хромуша…

– Что? Какая хромуша?

– Не какая, а какой. Этот Хромуша набрал игрецов и велел им играть музыку на улице, чтоб никто не слышал, как он с дружками убивает бедного господина Фюальдеса[27]. Это же все знают. Так-то вот, господин Непременник.

– Да-да, я наслышан. Как же, дело Фюальдеса! Но я что-то не вижу…

– Не видите? Так вы послушайте! Слышите?

В трагическом порыве Бабетта бросилась к окну и приникла к нему, прислушиваясь к чему-то, пока не достигшему ушей г-на Ипполита Патара, что не помешало ему прийти в величайшее возбуждение. Он вскочил.

– Сейчас же отведите меня к господину Латушу, вашему хозяину, – потребовал он, силясь проявить весь свой авторитет. – Немедля!

Но Бабетта снова рухнула на стул.

– Я, похоже, рехнулась, – пролепетала она. – Мне почудилось… хотя нет, быть того не может… Вы ничего не слыхали, господин Непременник?

– Нет, ничего… Совсем ничего.

– Да уж… Этак и с ума недолго сойти, с игрецом этим. Ишь ведь, повадился, крутится тут все время…

– Что значит – все время?

– То и значит. Бывало, днем, когда меньше всего ждешь, глядь – а он во дворе. Я за ним… А он уж на лестнице, или за дверью, или еще где… Ему ведь все одно, лишь бы спрятаться со своим ящиком, с музыкой этой… А ночью под окнами шляется.

– Да, действительно, в этом есть что-то неестественное, – промямлил г-н непременный секретарь.

– Вот видите, сударь! Это вы сами сказали, я вас за язык не тянула!

– И давно он здесь бродит?

– Да почитай уж месяца три.

– Неужели так долго?

– Ох, и не говорите! Иногда, правда, целыми неделями пропадает… Погодите-ка, первый раз я его увидала аккурат в тот день, когда…

Бабетта вдруг осеклась.

– Ну же, – подбодрил г-н непременный секретарь, удивленный ее внезапным молчанием.

Старая служанка прошептала:

– Есть кой-чего, о чем мне и говорить-то не велено. Но я, господин Непременник, все равно скажу. Так вот, игрец этот первый раз к нам заявился, когда господин Латуш выставился в вашу Академию. Уж как я его отговаривала! Не надо, дескать, дурной это знак. А тут и те двое померли. Да куда там! Всякий раз, как он об этой Академии упоминал, тут игрец крутился. Нет-нет, неспроста это! Только вот всего-то я вам сказать не могу…

И она энергично затрясла головой.

Г-н Патар был крайне заинтригован. Он вновь уселся на стул. Бабетта говорила теперь, словно обращаясь к самой себе.

– Я, бывало, сама с собой рассуждаю. Полно, твержу себе, что за мысли такие? Только у нас в Родезе, знаете, в мое время, ежели видели игреца, то крестились, а ребятишки камнями в него кидались, он и убегал. Но этот-то все время тут крутится… – задумчиво добавила она.

– Вы сказали, что о чем-то не можете говорить, – вкрадчиво промолвил г-н Патар. – Это как-то связано с… игрецами? Или еще с чем-то?

– Да только с ними все и связано, с игрецами этими, будь они прокляты!

Бабетта опять затрясла головой, словно отгоняя навязчивое желание выговориться. И чем больше она это делала, тем сильнее г-ну Патару хотелось, чтобы она заговорила.

Наконец он решил действовать напролом.

– Вообще-то, – начал он, – не исключено, что эти смерти не столь естественны, как могло показаться… Если вам что-то известно, сударыня, то впоследствии… если что-то случится… вы будете в этом повинны гораздо больше, чем мы, уж поверьте мне.

Бабетта молитвенно сложила руки.

– Я Господом нашим поклялась, – прошептала она.

Г-н Патар выпрямился во весь рост.

– Что ж, сударыня, дело ваше, тогда проводите меня к вашему хозяину.

Бабетта подскочила.

– Выходит, все кончено?

– Что именно? – несколько сурово спросил г-н непременный секретарь.

– Я спрашиваю: все кончено? Вы его выбрали в вашу Академию, и он там теперь будет читать похвалу вашему монсеньору д’Абвилю?

– Да, сударыня, разумеется.

– Читать ее при всем народе?

– Безусловно.

– Как те двое?

– Как те двое? Но так положено!

При этих словах голос г-на непременного секретаря уже немного утратил суровость и даже слегка дрожал.

– Ну вот что я вам скажу, – спокойно произнесла Бабетта. – Вы убийцы! – Она размашисто перекрестилась и продолжала: – Но я не позволю убить господина Латуша. Я его спасу, несмотря ни на что… несмотря на него самого… несмотря на мою клятву… Сядьте, господин Непременник, я вам все выложу, как на духу. – Она рухнула на колени. – Я спасением души поклялась, и вот… от клятвы своей отступаюсь. Но Господь в моем сердце как по книге читает, уж Он простит меня. Слушайте же, что тогда случилось…