Тайна зимнего сада

– Это больше похоже на правду, – холодно заметил Алек. Ответ звучал правдоподобно, если исходить из того, что самому Парслоу тоже казалось: он может обойтись без алиби. Притом что до конца Алека этот ответ не убедил, он не знал, в каком направлении копать дальше.

– Насколько я понимаю, вы обращались к леди Валерии с этой просьбой не в первый раз. То есть это была последняя, отчаянная попытка, вызванная тем, что ваша мать так внезапно перенесла отъезд во Францию. Почему она вдруг сменила дату?

Парслоу пожал своими скульптурными плечами.

– У матери нет привычки объяснять свои поступки. Я полагаю, она хотела увезти меня подальше от Грейс. Порой с ней довольно трудно, – осторожно добавил он, – но она всегда поступает так, как считает лучшим для меня.

– Например, «разобраться» с Грейс?

Вероятность того, что убийцей была леди Валерия, уже обсуждалась накануне. На этот раз ее сын лишь устало покачал головой:

– Не знаю. Вряд ли такое можно ожидать от родной матери, вам не кажется?

Алек подумал о собственной матери – доброй, хлопотливой, – которая приютила их с Белиндой с тех пор, как Джоан умерла в девятнадцатом от испанки. Если она и могла кого-нибудь убить, так только чрезмерной заботливостью. Леди Валерия была птицей совсем другого полета, но логику Парслоу он в общем-то понимал.

– Как, по-вашему, она намеревалась разобраться с Грейс?

– О, полагаю, хорошо ей заплатив. Собственно так, как советовала мне поступить Бобби. Хотя не думаю, что это помогло бы.

– Потому что Грейс была исполнена решимости выйти за вас?

– Потому что Стэн Мосс был исполнен решимости причинить как можно больше неприятностей.

– Ах да, Стэн Мосс… – Алеку все больше не терпелось поговорить с кузнецом. Он покосился на часы, и это навело его на очередной вопрос. – Кстати, что вы делали между десятью вечера, когда камердинер ушел из вашей комнаты, и половиной одиннадцатого, когда вы зашли к матери?

Этот вопрос, который можно было бы ожидать, неожиданно вывел Парслоу из равновесия.

– Н-ничего особенного, – пробормотал он.

– И вы не пытались встретиться с леди Валерией по поводу мистера Гудмэна?

– Ах да. – Почему Парслоу словно бы испытал облегчение? – Я и забыл. Я спускался в студию, но заходить не стал, потому что там ссорились мать и Бобби.

– О чем?

– Я не прислушивался, слышал только, что они разговаривали на повышенных тонах.

– Во сколько это было?

– Сразу после ухода Томкинса. Вы же сами говорили, это было в десять.

– Если вы не стали слушать, вряд ли это заняло много времени. А что потом?

– Я… Я вернулся наверх и… Ну, маялся всякой дурью. Хотел дать матери время остыть, прежде чем снова идти к ней. Прислушивался, не скрипнет ли пол перед ее дверью. А… вспомнил: искал потерянную запонку, одну из любимых, – хотел взять ее с собой. Томкинс – чудовищный растеряха.

Себастьян произнес все это так, будто наспех придумал, а не вспомнил. Чего, дьявол его побери, он хитрит? Алек не думал, чтобы Себастьян мог убить и закопать свою подругу. У него на это просто не хватило бы духу, тем более что он во всем полагался на мать и сестру, готовых спасти его мягкое место.

И все же он что-то скрывал. Может, хоть у Гудмэна найдется подсказка…

– Спасибо, мистер Парслоу, пока у меня к вам все. Протокол напечатают, и я попрошу вас перечитать и расписаться. При желании сможете внести туда изменения и дополнения.

– Идет, инспектор. – Себастьян встал. Казалось, его чуть ли не шатает от облегчения. – Я сделаю все, что в моих силах. Она, право же, была славная девушка. Я пришлю к вам Бена, да? Сами увидите, он не имеет к этому никакого отношения.

Гудмэн при всем своем плохом самочувствии обладал куда более твердым характером. Он проковылял в библиотеку со спокойной, добродушной улыбкой на некрасивом лице, хотя глаза его, заметил Алек, смотрели настороженно. Впрочем, далеко не многие способны встретить расследующего убийство инспектора Скотленд-Ярда абсолютно невозмутимо.

Вспомнив пожелание «не играть с ним в игры», Алек напрямик сообщил Бену, что его видели разговаривавшим с Грейс, и попросил объяснений.

– Я предупреждал ее, инспектор. Предупреждал о том, что леди Валерия пойдет на все, чтобы помешать женитьбе ее сына на горничной.

– Вы знали, что Грейс настаивала на браке?

– Себастьян сказал мне.

– И о том, что он обещал на ней жениться?

Гудмэн дернулся, как от удара. Вот, значит, что Парслоу хотел сохранять от него в тайне… но зачем?

– Нет, этого я не знал, – с невеселым вздохом ответил Бен. – Он… он безвольный, податливый, легко возбудимый, но можно ли ожидать чего-то другого – с учетом того, как его растили?

– Не мне судить. Вы не знали о его обещании, но боялись, что он может уступить притязаниям Грейс и тогда за это возьмется сама леди Валерия?

– Именно так.

– А я мог бы предположить, что вы сами имели виды на эту девушку, открылись ей, а она вас высмеяла.

Гудмэн вдруг рассмеялся – искренне, от всей души. Алек наконец понял, почему Дэйзи считала его привлекательным.