Тайная история Marvel Comics. Как группа изгоев создала супергероев

Несоответствие между свободолюбивым имиджем Marvel и рабочей реальностью проявлялось по-разному. После кропотливого взращивания студенческой, даже интеллектуальной аудитории Ли столкнулся с растущим разрывом между поколениями. Его бороды и бакенбард Сола Бродского не хватало, чтобы замаскировать это. Телефонные звонки от фанатов «Доктора Стрэнджа», одурманенных наркотиками, уступили место странным визитам, как, например, появление на Мэдисон-авеню, 635 двух членов Церкви Процесса. Как обычно, Ли вел себя дружелюбно, и если он и почувствовал какой-то дискомфорт, когда узнал, что его гости восхваляли и Иисуса Христа, и сатану, он хорошо это замаскировал. «Он, как и ожидалось, был в восторге от нашей одежды, – вспоминал Тимоти Уайли из Церкви Процесса, – и, если я правильно помню, внимательно выслушал наш рассказ о примирении противоположностей. Он был умным и забавным и любезно согласился на то, чтобы мы использовали материал Marvel для стилизации в одном из выпусков нашего журнала».

Между тем всех писавших в редакцию можно было почти поровну разделить на тех, кто поддерживал, и тех, кто осуждал войну во Вьетнаме. В финансовом плане Marvel было бы целесообразнее уклоняться от этой темы, но полное игнорирование социальных проблем вызывало резкую критику. Умеренный либерализм Стэна Ли был непоколебим. Он с радостью проповедовал бы толерантность, но не хотел получить обвинения в непопулярной позиции. «Не думаю, что мы отправим его во Вьетнам, – сказал Ли радиоинтервьюеру, когда его спросили о планах Капитана Америки, – мы относимся к этим персонажам с иронией, для нас они – источник смеха, нам очень весело с ними. Я не знаю, насколько это уместно взять что-то столь серьезное, как ситуация во Вьетнаме, и такого персонажа, как Капитан Америка… нам пришлось бы начать относиться к нему по-другому, а ко всему более серьезно, что мы не готовы делать»[47]. Когда на его стол попали готовые листы первого готового номера Not Brand Echh, он заметил рисунок, на котором был изображен персонаж со значком «Все Вперед с LBJ!»[48] и виднелся ядерный гриб. Ли закричал, чтобы Томас вошел в его кабинет, указал на иллюстрацию и обвинил его в том, что он в последний момент подсунул пропаганду. «Но это было на черно-белых пробах, – сказал Томас, – это уже было там, когда ты их видел». Но Ли настаивал, что их там не было. «Если ты обвиняешь меня во лжи, я ухожу», – сказал Томас.

Ли позвал его обратно, закрыл за собой дверь и начал тихую апологию, объясняя, что мрачное изображение боя в военном комиксе Timely 1950-х годов, несмотря на то что не было радикальным, привело к запрету Timely в гарнизонных магазинах, которые приносили компании существенные продажи. Ли перенесся на десятилетие назад, ко времени Фредерика Вертема, слушаний в конгрессе, массовых увольнений, которыми он руководил в 1957 году. Эти дни упадка и отчаяния почти стерлись из памяти Стэна Ли, и он не хотел их возвращать.

В течение многих лет он был мастером золотой середины, создавая истории, которые были настолько неопределенными в политическом смысле, что Marvel принимали как крайне левые, так и крайне правые.

В колонке главного редактора New Guard, журнала консервативных «Молодых американцев, ратующих за свободу» (Young Americans for Freedom), Marvel похвалили за «тот факт, что героями становятся такие капиталистические типы, как производители оружия (Тони Старк, чьим альтер эго является Железный Человек), а злодеи часто являются коммунистами (и описываются в далеко не лестных выражениях)». Как и его наставник, Рой Томас беспристрастно ответил New Guard, дополняя статью, но подчеркивая, что коммунистические злодеи начали исчезать: «В последнее время мы предпочитаем полагаться на более тонкий и символический метод передачи любого потенциального «сообщения», которое может быть прочитано в комиксах, позволяя нашим читателям делать свои собственные выводы»[49].

Но 1968 год все изменил. В течение шести месяцев из-за последствий Тетского наступления во Вьетнаме, убийств Роберта Кеннеди и Мартина Лютера Кинга, а также целого ряда протестов и беспорядков по всей стране было практически невозможно, чтобы топовые издания оставались в стороне. Туманные иудейско-христианские гуманистические проповеди Серебряного Серфера не сработали. Даже после еще более агрессивной, чем обычно, рекламной кампании и впервые поступившего в продажу внушительного двойного выпуска (Marvel даже договорились об упоминании в New York Times, что повышало значимость всей компании) продажи неуклонно падали. Ли испытывал кризис веры и не знал, в каком направлении двигаться дальше[50].