Тайная поклонница

– Джулиан? – безо всякой необходимости спросила она. Возможно, она просто тянула время, пытаясь выяснить, не вернулся ли он назад, не пошел ли своим обычным путем и не нашел ли письмо?

– Да. Это я. – Он тепло усмехнулся, и этот проникший через дверь звук вызвал в теле покалывание. – Извини, что включил сигнализацию.

Узнав голос Джулиана, мальчики сменили тон с оборонительного на возбужденный. Почему это заставило ее сердце раздуться до размеров воздушного шара? Он им нравился. Она любит его.

И он определенно не нашел письмо.

Что означало, что ей придется сказать ему об этом лично. Например, прямо сейчас. До того как то, что происходит между ними, станет еще более серьезным. Боже, боже, боже. Должна ли она начать с шутки? Отперев дверь, она приоткрыла ее на дюйм и обнаружила, что на нее сверху вниз смотрит самый ошеломляюще красивый мужчина на свете.

– Просто помни, что бы ни случилось, когда ты войдешь, у меня есть валик для ворса.

– Считай, что я предупрежден.

Закусив губу, она до конца отворила дверь и отступила назад, жестом приглашая его войти. Ему пришлось слегка пригнуться, чтобы миновать дверной косяк, как великану, которого пригласили в кукольный домик, и это впечатление сохранилось, когда он приблизился к Хэлли, глядя поверх ее головы и медленно осматривая коттедж слева направо.

– Так я и думал, – низким голосом наконец произнес он. – Все красочно, по-домашнему уютно… и легкий беспорядок.

Она приоткрыла рот в судорожном вздохе.

– Ты серьезно? Я только что провела самую грандиозную уборку в своей жизни!

Джулиан рассмеялся, вокруг его глаз веером проступили морщинки.

– Это не было критикой. – Улыбка на его губах постепенно угасла, и он протянул руку, чтобы запустить пальцы в ее волосы. – Какая критика, когда это напоминает мне о тебе?

Сердце Хэлли сделало сальто.

– Т-ты говоришь, что у меня беспорядок, и я должна считать это романтичным?

Он коснулся губами ее губ, его длинные пальцы зарылись глубже в ее волосы, он обхватил ее голову, контролируя угол наклона шеи. Осторожно потянул, откидывая ее голову назад, а затем – о боже – провел приоткрытыми губами по пее шее.

– Если это твой беспорядок, я хочу его, – прошептал он ей в губы. – И мне плевать, что ты везде опаздываешь. Просто, черт возьми, приди.

После этих слов Хэлли уже еле стояла на ногах. Он крепче схватил ее за волосы и еще сильнее прильнул к ее губам. Поцелуй был сдержанным, но Хэлли чувствовала, как он дрожит, и знала, что ему стоило огромных усилий сдержаться. А она вот сдерживаться не хотела. Ее возбуждала его щетина, царапающая ей подбородок, мятный привкус его поцелуем. Из-за этого она хотела получить намного больше того, чем они занимались прошлой ночью. Гораздо больше. Но он с рычанием оборвал поцелуй и прижался лбом к ее лбу, прежде чем она успела сбросить халат и потребовать, чтобы ее взяли.

– Хэлли, прошлой ночью я лишил тебя девственности прямо на земле.

– Джулиан, я протестую. Прошлой ночью я отдала тебе свою девственность прямо на земле.

– Достаточно справедливо. – Эта глубокая морщина между его бровями… казалось, он серьезно изучал завитки у нее на макушке. – Но я не проявил должной осторожности.

– А как ты поступил бы в нормальной ситуации?

– Что ты имеешь в виду под «нормально»? – нахмурился он. – Это подразумевает, что существует хотя бы отдаленное сравнение между тобой и кем-либо еще.

Ох.

Тогда ладно.

– Значит, я теперь еще и ненормальная? – выдохнула она, полностью изменив свое определение романтики.

Очевидно, это не вино и розы. Именно этот мужчина говорит ей, что у нее беспорядок, она постоянно опаздывает и ненормальная.

– Определенно. – Он пробовал губы Хэлли на вкус до тех пор, пока она пьяно не покачнулась на ногах. – Я хотел сказать, что я не проявил осторожность настолько, насколько мне бы хотелось. – Тыльная сторона его ладони скользнула вниз по ее позвоночнику, сжимая ткань халата. – Если бы я не позволил тому, что я чувствую к тебе, нарастать, пока это не вышло из-под контроля. – Хэлли, как в бреду, уставилась в потолок, а ее блестящий, красивый любовник шептал ей на ухо уникально грубую версию стихов. И она должна рассказать ему о письмах? Рассказать, что это она их писала? Прямо сейчас? Просто разрушить ту идеальную связь близости и честности, которую они создали?

То чувство, что в мире все правильно, когда они стоят кожа к коже, губы к губам?

Но ты не была честной. Не совсем.

Конечно, каждое слово в этих письмах шло прямо из сердца. Но она представила себя в ложном свете. Позволила ему поверить, что он пишет совершенно незнакомому человеку. И что еще хуже, когда он точно процитировал ее слова, она упустила возможность сказать правду. Что ж, она не могла сожалеть об этом больше, чем в этот момент, когда он обнял ее так крепко, что ей пришлось сдерживать дыхание.

– Мне понравилось то, что мы делали прошлым вечером, – прошептала она, потому что, по крайней мере, это была правда. И, поскольку говорить ему правду было так приятно, она продолжила: – Я хочу повторить.