Тайная поклонница

– Четыре года назад моя мать собрала те осколки, что остались после пожара, – продолжил он. – Возможно, на этикетке и не указано имя ее семьи, но, уверяю вас, ее отпечатки пальцев есть на каждой бутылке, которая покидает виноградник. Наряду с напряженной работой нашего менеджера Мануэля и команды виноградарей, которые выращивают виноград так, словно они тоже носили фамилию Вос. Виноградник процветает только благодаря им, благодаря Коринн Вос, и, как бы мы ни ценили оказанную нам честь, это нужно здесь сегодня признать. И признавать каждый день. Спасибо.

– Я просто говорю, что если бы ты швырнул табличку через весь банкетный зал в пирамиду из бокалов, это добавило бы драматизма, – сказала через стол Натали, одновременно подавая знак официанту, чтобы он принес еще выпить. Почувствовав в атмосфере холодок, они не стали оставаться на бесплатный ланч и решили вместо этого найти местный ресторан. – Ты сегодня оскорбил богов вина, братец. В уплату они потребуют жертву. Кто-нибудь знает каких-нибудь девственниц?

На этих словах Хэлли тут же подавилась первым глотком совиньон блан.

Изо всех сил стараясь оставаться бесстрастным, Джулиан сжал под столом ее ногу.

– А ты не сгодишься?

– Нет, с тех пор как наша мать заставила меня в десятом классе поехать в музыкальный лагерь. И я почти уверена, что когда это закончилось, невинных девственниц больше не осталось. – Сестра немного откинулась на спинку стула. – Лагерь музыкантов: оргия с флейтами.

– Натали, потише, – прошипела Коринн, но в ее глазах появился блеск, которого не было до обеда. – Это была программа очень уважаемой группы. Ты, должно быть, преувеличиваешь.

– Мама, мы втихаря называли это лагерем траха.

Коринн выплюнула глоток вина, умудрившись подхватить брызги салфеткой.

– Господи Иисусе, – выдохнула она. – Пожалуйста, избавь меня от знания того, что ты участвовала в каком-либо трахе.

– Если только это не связано с барабанами, – уточнила Хэлли, и Натали рассмеялась.

Джулиан притянул Хэлли ближе, пока их бедра не прижались друг к другу, ее плечо не оказалось у него под мышкой, а завитки волос – достаточно близко, чтобы их можно было пересчитать. Там, где нужно.

– Насчет того, что ты сказал сегодня, Джулиан, – решительно сказала Коринн, и легкий румянец окрасил ее щеки. – Ты не должен был этого делать. Моя работа на винодельне была тяжелой, но она никогда не была мне в тягость. Это очень полезно.

– Достойная работа должна получать признание, – заметил Джулиан.

– Да. – Мать поерзала на своем месте. – Но мне не нужно, чтобы на это указывали публично.

Джулиан покачал головой.

– Нет, конечно, тебе это не нужно.

– Но как бы то ни было, это было очень мило. – Она потянулась к корзинке для хлеба, затем, по-видимому, передумала. Поправила прическу. – Я не стала возражать.

Натали уткнулась лицом в ткань салфетки.

– Твой сын произносит драматическую речь в твою честь перед самыми отъявленными алкашами Напы, и все, что ты можешь сказать, – «это было мило».

– По-моему, я сказала «очень мило».

– Почему мы такие, какие мы есть? – задумчиво уставилась в потолок Натали.

От драматизма Натали Коринн закатила глаза.

– Ты бы предпочла, чтобы мы постоянно обнимались и устраивали что-то вроде киношных вечеринок?

– Не знаю, – пробормотала Натали. – Может, попробовать? Просто ради эксперимента.

Удивительно, но мать, казалось, не была склонна сразу же отказываться от темы единения.

– Ну, для этого мне нужно, чтобы мои дети какое-то время оставались рядом. Если они этого хотят. – Она сложила руки на столе, пристально глядя на Джулиана. – Джулиан, твой свежий взгляд на виноградник уже оказывает влияние. У нас есть план – и я не могу вспомнить, когда в последний раз могла это сказать. Я надеюсь, мы сможем отвести резким словам твоего отца должное место. В прошлом. Забыть о них. Мы приглашаем тебя не просто помочь управлять винодельней… Мне бы очень этого хотелось. Я надеюсь, что это не временно.

Джулиан чувствовал на себе вопросительный взгляд Хэлли. Вероятно, ей было интересно, что именно сказал ему отец. После пожара. После того как он вытащил Натали из сарая, где ее загнало в угол пламя. Вот тогда-то и пришла, наверстывая упущенное время, вторая волна тревоги, иссяк адреналин, накатило оцепенение. Сделав его бесполезным для всех, когда они больше всего в нем нуждались.

Все это произошло прямо там, на глазах у его семьи.

Ты всегда был гребаным психопатом, не так ли? Господи боже. Посмотри на себя. Возьми себя в руки. Продолжай преподавать и просто… держись подальше от того, что я построил, ладно? Держись подальше от виноградника.