Тайная помолвка тёмного архимагистра

Для всех они официально оставались лютыми соперниками, а сами часто уходили вдвоём в опустевшие пещеры и заброшенные коридоры, где играли со своими мышами, упражнялись в воинском искусстве, магии или просто бесились и играли друг с другом. Частенько они совершали налёты на неопустевшие пещеры, населённые монстрами.

Что может быть лучшей тренировкой для будущего воина, чем реальная битва с чудищами и даже дроу-пауками?! Таким образом эти двое отбили себе для игр не одну пещеру. В общем, их дружба в тайне ото всех росла и крепла, чтобы впоследствии стать союзом единомышленников, который уже не раз спасал жизнь и самому Алу, и его подопечным, в особенности одной, с которой он сейчас связан так крепко.

Алакдаэр был тем примечательным экземпляром, в котором органично сочетались сила и магический дар. Он обучался воинскому искусству и достиг в нём немалых успехов, а параллельно развивал недюжинные магические способности. Поэтому побывав сначала в Гай’усе, военной академии, на самом опасном отделении ассасинов, а потом и в Дэй’усе, дровской магакадемии, был переведён в Трай’ус, закрытую академию, где обучали воинов-магов. Таких насчитывалось немного, но тем драгоценнее был их дар. Бергтирр же остался в военной академии, где преподавался стандартный набор основных магических знаний.

Парни иногда тайком встречались, сбегая от наставников, и делились полученными знаниями. Среброглазый показывал особые запрещённые приёмы борьбы, а Алакдаэр некоторые заклятия. Не все, конечно, потому что для многих нужны особые способности, которыми друг не обладал. И теперь Берг был идеальным шпионом в Подземье, который поставлял Алу столь необходимые сведения о новых веяниях в Аббаналуре, в том числе по части ядов и оружия. А из Дрокса и Сола вышли замечательные связные, существенно облегчавшие передачу полезной информации.

Что касается женщин, то близко Алакдаэр их не знал, да и не хотел знать, если честно. Эти по большей части кровожадные эгоистичные существа не вызывали в нём ни малейшего желания сблизиться. Однако он прекрасно понимал, что очень привлекателен для них, поэтому старательно избегал любой возможности посягнуть на собственную свободу и не позволял поймать себя в их сети. Будучи в закрытых мужских академиях, он легко скрывался от их внимания, а в те редкие дни, когда отправлялся домой на какие-либо семейные торжества, был неуловимой тенью, избегая и их, и прямого отказа, за который мог быть серьёзно наказан.

Казалось бы, молодой и полный сил мужчина должен быть рад вниманию к своей персоне противоположного пола и возможности реализовать желания тела. Но в случае Ала ситуация была куда сложнее и печальнее, а всё началось (вернее, случилось) ещё в детстве.

В свои десять Ал выглядел старше и был выше большинства одногодок, да только в душе, пусть и исковерканной дровскими нравами, оставался ещё ребёнком. Поэтому когда Мирлара Рилинвирр, Главная жрица третьего высшего дома и мать его заклятого соперника Валафейна, нашла способ с ним уединиться, Алакдаэр поначалу ничего такого не подумал. Мало ли, может, хочет дать наставление, или попросить что-то передать матери, или попенять, что в прошлом поединке победил её сына.

Она заловила его в одной из пещер, куда он ушёл тренироваться в тишине и спокойствии, и сначала заговаривала витиеватыми речами, а потом перешла к прикосновениям. Он не ожидал подвоха, был не готов к подобному, не знал, как реагировать, что думать, что делать.

— Когда ты соревнуешься с моим сыном, я даже не знаю, кому из вас желать победы… — выдохнула женщина, обдавая его запахом крепкой дровской настойки.

Её руки, казалось, были везде, в самых сокровенных местах, и Ала едва не вырвало. Вместо возбуждения, на которое рассчитывала Мирлара, он ощутил стойкое отвращение как к женщинам, так и к интимной жизни вообще. До тошноты, до дрожи в теле.

«Женщин атаковать нельзя, женщин атаковать нельзя, — мысленно приговаривал он прописную истину, стиснув зубы и борясь с потугами к рвоте, мечтая, чтобы эта похотливая тварь убрала лапы с его тела, — женщин атаковать нельзя, женщин… Jävlar! Да плевать, хуже всё равно не будет!» — и огрел её одним их самых мощных заклинаний, какие знал на тот момент, опаляя кожу до мяса. Тёмные эльфы, конечно, маловосприимчивы к магии, но тут всё зависит от силы заклинания.

Неистовый вопль, запах жжёной плоти и заряд магии, угодивший ему в грудь и пригвоздивший к месту, запомнились мельком. Он с трудом вырвался из чёрного сгустка и, стоя под щитом, стал орудовать кинжалом, пресекая попытки разъярённой женщины приблизиться и поквитаться, а потом, бросив в раненую жрицу ещё несколько заклинаний, ринулся прочь. Умереть она не умрёт, но вот разозлится порядком.