Тайная помолвка тёмного архимагистра

Кожу до сих пор жгли её гадкие прикосновения. Слава Темнейшему, она не успела сделать ничего серьёзного, но неизменным оставался тот факт, что Алакдаэр нарушил запрет и атаковал женщину. За это злодеяние сама Мирлара могла принести его в жертву Кровавой Богине и быть в своём праве. Он нёсся во весь опор, чтобы поскорее оказаться дома, и на подходе к родным стенам едва не налетел на старшего брата, талантливого и сильного воина.

Вэлрин смерил его холодным взглядом фиолетовых глаз:

— Что случилось? Почему тебя преследует матрона третьего дома? Ты что-то натворил?

— Не я, это она… Я только защищался, — пробормотал Ал и оглянулся.

Мирлара, на ходу залечивая повреждения, приближалась, и в её сощуренных глазах читался приговор одному строптивому мальчугану. Алакдаэра передёрнуло, но страха не было. В душе поднялась ярость и злость на собственное бессилие. Будь он старше, знай хоть немного больше, прикончил бы эту бесстыжую тварь одним махом и без всяких сожалений.

— Идём к матери, она рассудит, — Вэл поднял защитное поле вокруг дома, и Главная жрица дома Рилинвирр осталась снаружи, исходя злостью и сверкая красными глазами.

Глава 15

Ситуация, в которой оказался Алакдаэр, была двоякой. С одной стороны, мужчина (хотя он сейчас всего лишь мальчишка) напал на женщину, а это каралось мучительной смертью на алтаре. С другой, женщина, пусть и Главная жрица своего дома, посягнула на мужчину из более высокого дома, как бы переходя дорогу жрицам его собственного рода. Да не просто мужчину, а сына самой Верховной матери.

В итоге Алиарра Аркент’тар, мать Ала, рассудила, что обе стороны виноваты в равной степени, а потому инцидент исчерпан и никто никому ничего не должен. Но в то же время каждому из участников происшествия было назначено наказание в назидание. Алакдаэру два дня подряд после занятий в академии пришлось по несколько часов стоять на коленях на острых мелких камнях, чтобы запомнил: руку на женщин поднимать нельзя.

И Ал стоял, но все прекрасно видели, что не покорился. По большому счёту, мать должна была отправить его на алтарь и принести в жертву, как того требовали законы, но он был ей нужен, и нужен не как сын, а как орудие, инструмент, который очень скоро сделает дом намного сильнее, чем раньше. Такими перспективными магами не разбрасываются, чтобы не ослабить род и не дать лазейку другим домам, которые только и ждут ошибки правительницы, чтобы самим занять более высокое положение.

— Что, Разноглазый, поставили тебя на колени? Давно пора, — насмехался Валафейн Рилинвирр (который был заинтересованной стороной), будто имел на это право, хотя это ведь именно его мать напала на Ала.

Но Алакдаэр не считал нужным отвечать и молча сносил унижение, а сам планировал, как в ближайшем поединке заставить этого наглого ублюдка захлёбываться собственной кровью и вымаливать пощаду.

Мирларе, в свою очередь, пришлось провести целую неделю в затворничестве, что было для неё достаточно ощутимым унижением, и пропустить показательное выступление сына, где тот в пух и прах проиграл Алу. Разумеется, она затаила злость на первый дом, но подчинилась и в дальнейшем стала действовать гораздо более осторожно… и подло.

А ещё Верховная постановила, что мужчины первого дома неприкосновенны для женщин более низких домов и если они и вступят с ними в какие-то связи, то лишь по согласию, потому что все обязаны чтить главный дом и его представителей. Жрицы первого дома бурно поддержали эту идею, ибо она существенно снизила конкуренцию и позволила наложить лапу на мужчин своего рода.

После того случая Алакдаэр решил, что всё, больше никогда! Никогда не позволит женским рукам скользить по телу, прикасаться там, где самое потаённое и интимное! Только не дровским женщинам, воплощениям зла, коварства и жестокости.

Два с половиной года прошли в изматывающих тренировках, но помогли почувствовать себя куда уверенее и взрослее. Он изучил немало смертельных заклятий и приёмов и стал опасным соперником, связываться с которым себе дороже. Когда ему исполнилось тринадцать, посягательства стали повторяться всё чаще, однако Ал был уже не тем наивным мальчиком, что раньше. И чем старше он становился, тем азартнее горели глаза тёмных эльфиек, жаждущих заполучить его в свою постель.

Но Алакдаэр был готов убить и обязательно убьёт, это знали все, пусть после и придётся лечь на жертвенный алтарь под ритуальный кинжал, поэтому женщины не рисковали пытаться применить силу или приказывать, хотя соблазнение пускали на полную. Взгляды, жесты, слова, прикосновения…. в ход шёл весь арсенал. Кто-то действовал мягче, кто-то жёстче, однако результат был один: Ал продолжал от них шарахаться и с трудом подавлял отвращение, оставаясь внешне невозмутимым, но мысленно еле сдерживаясь, чтобы не сломать очередную руку, которая тянулась к его груди, лицу, волосам… или ниже пояса.