Тайная жизнь морга. Откровения гробовщиков

Порой мне приходится утешать пожилую даму и плакать вместе с ней, а иногда – усмирять взглядом 275-фунтового[31] байкера. Наша работа непредсказуема, но дело в том, что я должен уметь справляться с проблемными ситуациями и непростыми людьми. И поверьте, нехватки сложных клиентов не наблюдается.

25. «Цена та же…»

Рассказ стендап-комика

Всю свою жизнь я смешу людей. Похоронный бизнес – запасной план. Но пока мои выступления не позволяют мне оплачивать счета, приходится ездить по ночным вызовам. Одно дело вставать посреди ночи и забирать умершего человека из его постели, и совсем другое – в то же время суток находиться в прокуренном помещении перед требовательной публикой и сжимать в руках пропахший виски микрофон. Второе заставляет мое сердце биться гораздо чаще, чем первое.

Смерть – это не смешно. Но смех помогает на пути исцеления. Это моя философия.

Пожилая женщина, которая некоторое время назад появилась на пороге нашего похоронного бюро, накрепко засела в моей памяти. Отчасти это связано с тем, что она возникла в моей жизни в тот же день, когда я получил свой первый гонорар как комик (сотню баксов), но в основном по той причине, что таких людей просто невозможно забыть. Женщина обладала внутренней стойкостью человека, который многое пережил, – это читалось по ее лицу. Я не увидел ни единой слезинки, когда она, глядя мне прямо в глаза, твердо пожала мою руку. Она пришла, потому что умерла ее единственная дочь.

Я провел миссис Смит в свой кабинет. Она шла, слегка прихрамывая, но почти не пользуясь своей тростью. Ее седые волосы были затянуты в тугой пучок, который красовался на макушке, как птичье гнездо, грозящее вот-вот упасть. Миссис Смит грузно опустилась на один из стульев, стоявших у стола, положила руки на столешницу цвета красного дерева и заговорила.

Ее дочери едва исполнилось сорок. Она умерла от осложнений после диабета. Покойная была единственным ребенком – мужа миссис Смит не стало несколько лет назад. Вот и все, что я узнал. Посетительница не нагружала меня подробностями – когда, где и как. У нее были родственники во Флориде, и она собиралась переехать туда после похорон.

Это был долгий, трудный, полный испытаний путь, и она испытывала облегчение от того, что все позади. Очевидно, ближе к концу все было совсем плохо.

– До болезни дочери я выглядела, как Джейн Фонда, – сказала миссис Смит. – А теперь посмотрите-ка на меня!

Она саркастически засмеялась и откинулась на спинку стула, довольная своей шуткой. Я еще даже ничего не успел сказать, но знал, что мы поладим.

– Миссис Смит, могу я предложить вам напиток? Кофе, чай, минеральная вода, газировка… «Манхэттен»?[32]

– Наконец-то! Мужчина, который мне по сердцу! Knob Creek[33], три кубика льда, без цедры! – проговорила она низким голосом.

– Взболтать или перемешать, миссис Бонд?

– Без разницы, лишь бы спиртного побольше! – Она захихикала.

– Именно так я всегда и готовлю!

Каменный фасад треснул, и шлюз прорвало. Миссис Смит принялась развлекать меня историями о своей юности, когда они с мужем были акробатами в цирке.

– Вот тогда я и заполучила эту проклятую хромоту! – объявила моя собеседница, топнув покалеченной ногой.

Потом она поведала историю об ужасном падении, завершившем ее карьеру и чуть не убившем супруга. Это была длинная сага, которая завершилась словами:

– Я хотела остаться в цирке, и единственное, что приходило на ум, – это превратиться в бородатую женщину. Вот тогда мой муж и пристрастился к алкоголю, – она склонилась над столом, направив сигарету в мою сторону, и заговорщически прошептала, – и я тоже. Но меня это не убило, я только законсервировалась.

Рассказы следовали один за другим. Истории о дочери, о семейных поездках, о работе тренером по гимнастике в собственной студии и с больной ногой. Я смеялся вместе с ней, одновременно выполняя свою работу по сбору информации для прощания.

Казалось, миссис Смит доставляют удовольствие плоские шуточки по поводу моей профессии. Она говорила: «Вы последний, кто кладет человека на лопатки!» Или: «Готова поспорить, люди умирают специально, чтобы попасть сюда!» Потом она смеялась своим резким, колким смехом, который прерывался приступом кашля, связанного с многолетним беспрерывным курением, которое не прекращалось и в моем кабинете. Пепельница переполнилась окурками, запачканными помадой.

Когда мы возвращались к подготовке предстоящего события, она все время повторяла: «Что-то я хотела вам сказать, но забыла что…» И снова переходила к своей биографии. К тому моменту, когда сюжеты закончились, я сумел извлечь из них всю необходимую для похорон информацию.

И тут она снова произнесла:

– Я что-то хотела сказать, но не могу вспомнить что.

– Не переживайте, – ответил я. – Мы подпишем договор, а если вспомните что-то еще, просто позвоните мне.

Когда я рассказал ей обо всех деталях соглашения и перешел к сумме оплаты, она воскликнула:

– Я знаю, что собиралась вам сказать!

Я вопросительно уставился на нее.