Тайная жизнь разведчиков. В окопах холодной войны

Но для Израиля возможен обходной путь: добыть «мирные» яды через тех, кто эти процессы имеет. Японцы обеспокоены агрессивностью Израиля и его стремлением овладеть атомными секретами, хотя бы в целях самообороны. Видимо, они понимают — если не атомная бомба (что очень сложно), то могут быть другие ОМП, в том числе химические. Средства доставки такого оружия у Израиля есть — ракеты простреливают все страны арабского Востока. В этом им Штаты помогли.

Думаю и думаю. И все ближе к решению. Еще тверже мысль: Борису нужны крупные бизнесмены в Японии для добычи через них ноу-хау по ядохимикатам. Вот почему он обмолвился о «Большой химии» и упомянул об НТР. Он понимал, что без нашей НТР программу химизации страны не поднять. Он правильно высчитал и мою специальность военного моряка-боеприпасчика (химические снаряды), и учебу в разведшколе, и Внешторг с химическим уклоном.

Но ведь это все предположительно?! Об устремлениях спецслужб Израиля и Бориса нужно знать больше.

Значит — ГРАД. ГРАД? Но я вне связи с ним. Как дать знать начальнику НТР о возможности проникновения в планы создания израильской стороной ОМП для шантажа? Нужно было отправить личное письмо через спецпочту, в котором упомянуть, что по указанию начальника я встречался с Борисом Гузкиным.

На следующий день я подготовил личное письмо к начальнику НТР — теперь это был другой человек, — в котором говорилось о многом, но в главном обозначил:

«…весточку от Вас получил через Бориса Гузкина. Я помог собрать ему материалы по химии, особенно он просил что-либо по теме „Большая химия“ и ядохимикаты. Их круизный пароход уплыл в Находку…»

Если бы резидент прочитал письмо, то мог спросить, кто такой Гузкин, и получить ответ: старый знакомый начальника НТР, ученый, который был в круизе на теплоходе.

На что я надеялся? Первое: я не стану беспокоить начальника по пустякам. Второе: он наверняка проверит по учетам Гузкина, которого никогда не видел и не слышал о нем. Из материалов дела он поймет, что речь идет о представителе вражеской спецслужбы и еще об ОMП. Конечно, захочет узнать больше и организует связь.

Со встречей с моим «товарищем из детства» я тянуть долго не мог, и уже через несколько дней организовал с ним встречу. До того проверил его пребывание в Гонконге — там ответили, что господин Гузкин сопровождает группу туристов на прогулочном пароходе. Хорош пароход — целый Токио.

На встрече решил занять наступательную позицию.

— Будешь темнить, ничего не выйдет, дорогой Борис-Борух, — поддразнивал я его.

— Я и не темню, — скупо молвил Борис. — И не дразнись. Борух? Еще чего…

Борис явно злился на меня за подначки его еврейства с израильским оттенком. Но для меня было важно понять его внутренний мир и изменения, которые произошли в нем за годы, разделившие нас.

— А как же тебя называть, «израилев сын»?

— Вот что. Пойми одно: Борухом я не стану, и камилавку ты на мне не увидишь. Хотя с Торой я знаком, из любопытства. Я — русский еврей, и, поверь мне, сердце мое все еще там, в Быково и на лыжне рядом с тобой.

— Видимо, поэтому ты пытался ухлопать «дорогого» тебе товарища по школьной скамье и лыжне.

— Моя работа с ЦРУ — это контракт на пару лет с конкретным заданием, о котором я узнал, уже подписав договор. Тебе это не понять, что такое идти против совести ради куска хлеба.

Я усмехнулся, чем вызвал эмоциональный взрыв и без того временами несдержанного Бориса:

— Да-да, ради куска хлеба! С маслом, сыром и колбасой. С двух сторон, черт тебя подери!

— Тогда — честно и четко: какие люди нужны? Чем они должны быть заняты? Из каких фирм? И еще: если после будет шантаж — прибью, чего бы это мне ни стоило… Уразумел?

— Ладно. Не кипятись. Дело наше узкое — ты и я. Ради общей цели.

— Общей? В чем, Борис?

— В химии. Моя старая родина богата землей, ищет химию для ее лучшего возделывания. А земля обетованная? Люди в нее уверовали. Чем они виноваты? Земля там — бедна и очень. Ей тоже нужны хорошие урожаи.

— Значит — удобрения?

— Не только. Для защиты от сорняков нужны химикаты — это ты понимаешь хорошо.

— Говори прямо: ядохимикаты, всех видов?

— Точно. Я ищу деловых людей в Японии с выходом на ноу-хау по ядохимикатам. Но они не любят нас, израильтян. Опасаются, что мы пойдем «ва-банк» в борьбе с арабами. С помощью в том числе и химии.

— Разве это не так? — уточнил я, провоцируя Бориса на дальнейшие откровения.

— Только вторыми. Око за око.

— Слушай, Борис: вы что же, хотите сделать свой «дропшот» «а-ля-израиль»?

Я намекал на американский план массированного удара по Советскому Союзу атомными бомбами, но только средствами химического оружия.

— Ну, ты загнул… Земля и химия, вот и все. Как у вас.

«Все ли?» — подумал я, радуясь, что угадал ход мыслей Бориса и, возможно, спецслужб за его спиной. Если отбросить опасности привязывания меня к делам Бориса, то все говорило о том, что он — от израильской спецслужбы. Американцам эти выкрутасы были бы ни к чему.

Борис продолжал: