Тайная жизнь шедевров: реальные истории картин и их создателей

«Он дал обед в гостинице „Париж“, где жил. На этот обед он позвал всех там живущих. Когда я пришел поздно из театра, то увидел столы, покрытые бутылками вин, шампанского, массу народа, среди гостей — цыганки, гитаристы, оркестр, какие-то военные, актеры, и Миша Врубель угощал всех, как метрдотель он носил завернутое в салфетку шампанское и наливал всем. — Как я счастлив, — сказал он мне. — Я испытываю чувство богатого человека. Посмотри, как хорошо все настроены и как рады.

Все пять тысяч ушли, и еще не хватило. И Врубель работал усиленно два месяца, чтобы покрыть долг».

В другой момент, когда у Врубеля не было денег даже на еду, он, получив 25 рублей за выполнение небольшого заказа, почти всю сумму потратил на покупку дорогих духов, после чего, придя домой, смешал их с водой и принял ароматную ванну.

Однако во время жизни у Папмелей Михаил Александрович учился не только бездумно тратить деньги. В тот момент Врубель почти забыл про занятия на юридическом факультете, зато внимательно штудировал книги Иммануила Канта. К слову, именно книги немецкого философа оказали ключевое влияние на решение Врубеля стать художником.

В теории эстетики Канта категория гениев с их особой миссией — работой в сфере между природой и свободой — признавалась только в области искусства. А в 24 года, любя всем сердцем театр и музыку, общаясь с лучшими русскими композиторами и художниками своего времени,

Врубель думал о том, какой след мог бы оставить в истории он сам. Но из всех видов искусства выбрал живопись.

Наверное, сказалось знакомство с учениками мастерской Павла Петровича Чистякова. А может быть, вспомнились фигурки, вырезаемые его матерью на смертном одре. Осенью 1880 года он стал вольнослушателем в Академии художеств и стал часто посещать занятия в мастерской Чистякова.

Здесь снова необходимо сделать небольшое отступление. Имя Павла Петровича Чистякова в наши дни многими забыто, но во второй половине XIX века он считался одним из лучших преподавателей живописи в России. У него учились Репин, Суриков, Поленов, Васнецов, Серов. У всех этих художников был абсолютно разный стиль, но именно Чистякова все эти звезды русского изобразительного искусства XIX столетия называли своим лучшим педагогом.

Михаилу Александровичу Врубелю не хватало академического образования, но именитый преподаватель практически сразу увидел в нем талант живописца. Кстати, будущий уникальный стиль письма Врубеля был сформирован именно благодаря влиянию Чистякова.

Павел Чистяков всегда говорил о том, что главное в рисунке — это подчиненность идее. Он учил своих подопечных работе над пластической формой, сознательному рисованию, структурному анализу формы. Рисунок, по мнению преподавателя, следовало разбивать на мелкие планы, передаваемые плоскостями. Стыки этих плоскостей образовывали грани объема, из-за чего и достигался эффект разрушения четвертой стены. Вспоминая обрисованность, «кристаллообразную» технику письма Врубеля, можно сказать, что уроки Чистякова были восприняты им буквально.

Полный курс обучения в Академии Михаил Александрович не завершил. В 1883 году он отправился в Киев, где по рекомендации Чистякова его нанял профессор Адриан Прахов для реставрации Кирилловской церкви. Это был несомненный успех!

Начиная со второй половины XIX века, Киев начинает активно развиваться в сфере не только промышленности, но и искусства. Начинается реставрация старых церквей, объектов культуры, в городе строится здание оперного театра. У Врубеля появился отличный шанс реализовать себя, чтобы потом с триумфом вернуться в Петербург.

Михаил Александрович действительно проделал грандиозную работу. За пять лет он фактически самостоятельно расписал Кирилловскую церковь, реставрировал древние иконы, участвовал в реконструкции фигуры ангела в куполе Софийского собора.

Однако это не было просто восстановлением исторических памятников. Обращаясь к древним росписям, Врубель не просто реставрировал их, а переделывал, формируя совершенно новый стиль в изобразительном искусстве. В 80-е годы XIX века только начинались первые поиски национальной старины. Древняя живопись интересовала разве что специалистов, а художник при помощи своего уникального взгляда смог показать неразрывную связь средневековой живописи и современности.