Тайная жизнь шедевров: реальные истории картин и их создателей

Жизнь Врубеля, главного философа и мистика русского изобразительного искусства, действительно представляет собой как будто великолепно реализованную трагическую постановку.

Муки творчества, жажда любви, отсутствие признания, шедевр, написанный на грани безумия и долгожданный успех, которого сам художник уже не заметил. В тот момент, когда в 1905 году его приняли в Академию художеств, Врубель уже редко находился в сознании, все чаще путешествуя по снам и мечтам под аккомпанемент оперных партий, которые исполняла для него любимая жена.

Даже смерть художника напоминала собой театральное действие. С того момента, как в 1905 году его приняли в Академию, Михаил Александрович не посетил ни одного заседания, но в день своей кончины он вернулся в сознание, оделся, принял ванну, позвал санитара, ухаживающего за ним, и сказал: «Николай, довольно мне уже лежать здесь — поедем в Академию!» И поехали. На следующий день гроб с телом Врубеля доставили к зданию Академии художеств в Петербурге.

Глава 8 Волна, которой нет

«Девятый вал»

Иван Айвазовский

Две предыдущие главы были посвящены художникам, творчество которых долго не находило отклика у публики. Совсем иначе выглядит судьба Ивана Айвазовского. Ему было всего 24 года, когда его картину «Хаос. Сотворение мира» купил Папа Римский Григорий XVI, после чего наградил мастера большой золотой медалью. Ни один из живописцев Российской империи прежде не удостаивался такой чести. Внимание, проявленное главой католической церкви, ставило Айвазовского в один ряд с гениями эпохи Возрождения.

Изобразить море — одна из самых сложных задач для художника, так же как самое сложное для писателя — изобразить чувства своего героя.

Неправильно выбранный оттенок цвета, неправильно подобранное слово часто отличают подделку от шедевра. Идеально гладкого моря не бывает, не бывает и одинаковых волн — художник должен понимать это. Писателю недостаточно назвать чувство, которое испытывает герой, — его нужно изобразить так, чтобы читатель сам понял, что перед ним. Только в этом случае творцу поверят. На мой взгляд, картины Айвазовского отличает именно абсолютная правдивость в изображении моря.

Работами мастера восхищались и собратья по кисти. Великий британский художник Уильям Тернер, эксперименты которого во многом предсказали появление импрессионизма, увидев картины русского живописца, пришел в восторг и написал по этому случаю стихотворение на итальянском языке. Одна из строчек гласила: «Прости меня, великий художник, если я ошибся, приняв твою картину за действительность…» Правда, важно заметить, что эта история стала известна публике от самого Айвазовского: ни в одной биографии Тернера упоминания о ней нет.

О работах русского мариниста очень хорошо отзывался и Иван Крамской. Он, в частности, писал: «Айвазовский, кто бы что ни говорил, есть звезда первой величины, во всяком случае, и не только у нас, а в истории искусства вообще… у него есть феноменальные вещи, например „Море“. На ней нет ничего, кроме неба и воды, но вода — это океан беспредельный, не бурный, но колыхающийся, суровый, бесконечный, а небо, если возможно, еще бесконечнее. Это одна из самых грандиозных картин, какие я только знаю…»

Ну и последние детали, которые нужно упомянуть, чтобы понимать, насколько востребованы были полотна живописца. Во-первых, сам император Николай I заявил: «Что бы ни написал Айвазовский — будет куплено мною», а во-вторых, художнику за его работы в 1864 году было пожаловано потомственное дворянство.

С того момента, как Иван Айвазовский, закончив Академию художеств, получил признание и славу, его жизнь была полна безмятежности и достатка. Живописец сделал из своего имени настоящий бренд, устраивал перформансы, во время которых при полном зале людей писал небольшие морские пейзажи по памяти, организовывал собственные выставки во многих городах Российской империи, находился в дружеских отношениях не только с деятелями культуры, но и с правителями многих стран.