Таинства в истории отношений между Востоком и Западом

Священник молится от первого лица, но во множественном числе: «Мы… просим, и молим, и умоляем: ниспошли Духа Твоего Святого на нас и на эти предлежащие дары…». Эпиклесис есть деяние не одного только священника, но всего собравшегося народа Божьего.

«Сначала священник вместе с общиной произносит установительные слова Христа в воспоминание, а затем от имени общины обращается к Богу с прошением, чтобы Он силою Святого Своего Духа явил прославленного Христа. Святой Дух претворяет принесенные дары в таинство и исполняет их спасающей и освящающей силой. Священник и община вместе предстоят Богу, ожидая явления обетованного Духа» [927]. Православный эпиклесис непременно подразумевает уверенность в том, что он будет услышан, «поскольку молитва, соответствующая Божественному плану, в определенном смысле заведомо уже исполнена. “Если двое из вас согласятся на земле просить о всяком деле, то, чего бы ни попросили, будет им от Отца Моего Небесного” (Мф 18:19). “Итак, если вы, будучи злы, умеете даяния благие давать детям вашим, тем более Отец Небесный даст Духа Святого просящим у Него” (Лк 11:13). “Если пребудете во Мне и слова Мои в вас пребудут, то, чего ни пожелаете, просите, и будет вам” (Ин 15:7). Знамением нового времени, начатого Христом, явилось ниспослание Духа. Поэтому эпиклесис в евхаристии представляет собой не просто утешение»[928].

Обетование «Где двое или трое собраны во имя Мое, там Я посреди них» (Мф 18:20), согласно восточному пониманию, одновременно включает и требование: где совершается литургическое действие, содержащее эпиклесис, там уже не может идти речь об индивидуальных действиях отдельного священника – там предстоятельствует вся община, по крайней мере в лице некоторых своих представителей. И это относится не только к евхаристии, которая, по восточной традиции, исключает всякую «частную» или «тихую» мессу, но в неменьшей степени и ко всем таинствам, а таинство покаяния совершается даже перед всей общиной (перед иконостасом). Поэтому, согласно восточному преданию, немыслимо, чтобы священник мог совершать таинство от своего имени. Для совершения таинств он нуждается в поручении народа Божьего, т. е. общины, мирян, и в их молитвенной поддержке, которой миряне актуализируют свое «царственное священство», как об этом писал Никос А. Ниссиотис[929]. Епископ и священник никогда не говорят при совершении таинств «я», но всегда – «мы». С другой стороны, первоначально именно народ всякий раз заверял и подтверждал эпиклесис возгласом «Аминь»[930]. Все сказанное подтверждает тезис Ниссиотиса: «Иерархия без присутствия и одобрения народа не может осуществлять свое служение, и ее благодатный дар тогда бездействен»[931].

Это никоим образом не отрицает того, что смыслы отдельных служений неодинаковы и их структуры различны (личное послушание в общем организме Церкви). Эпиклетическая форма священнодействий подчеркивает прежде всего множественность в единстве и единство во множественности в Церкви, которая, собственно, и есть образ (τύπος) Святой Троицы. Об этом говорит О. Клеман: «В Триедином Боге Дух является этим таинственным Третьим, Которым преодолевается дуализм Отца и Сына через множественность в единстве, через исполнение любви. Если Отец – в универсуме источник бытия, а Слово обустраивает его, то Дух есть жизнь, становление и созидание полноты. Дух в каждом человеке есть Эрос в платоновском смысле, т. е. бесконечное стремление, “стремление к бессмертию”, поиск добра, истины и красоты.

Это в высшей степени относится к Церкви, ибо в ней творение восстановлено до своего первоначального призвания. Святой Дух является ответом на эпиклесис (а первый эпиклесис был произнесен Самим Христом при Вознесении , когда Он просил Отца о Пятидесятнице) в таинствах, центр которых – евхаристия. Дух Святой возобновляет присутствие Воскресшего и соединяет верующих в единое Тело Христово. Все призывающие Святого Духа вместе с предстоятелем запечатлевают эпиклесис своим “Аминь”, но только епископ (или уполномоченный им священник) подтверждает “апостольским свидетельством”, что эпиклесис был услышан. Евхаристия представляет собой непрестанную Пятидесятницу, во время которой верующие, соединяясь в единое духовное Тело (σώμα πνευματιικόν) Христа, “принимают Духа небесного” и участвуют “в общении Святого Духа”. Следовательно, именно Дух устрояет Церковь как “общность” (κοινωνία), как единство разных по характеру личностей, в которой Он скрепляет неповторимые свойства каждой личности. Будучи единой во Христе, Церковь сохраняет свое многообразие в огненных языках длящейся Пятидесятницы, ибо “огненные языки” разделились и “почивали по одному на каждом” именно потому, что “все они были единодушно вместе” (Деян 2:1, 3)»[932].

Г. Эпиклесис как важнейшая составная часть каждого священнодействия