Таинства в истории отношений между Востоком и Западом

Здесь, правда, перед нами возникают новые трудности, поскольку святое миро использовалось не только для таинства миропомазания, при совершении которого у верующего (по восточному обряду) сразу же после крещения крестообразно помазывали все части тела со словами «Печать дара Духа Святого» в знак его вхождения в царственное священство и в служение народа Божьего, оно использовалось и при помазании на царство[963]. Для нас несущественно, является ли этот обряд помазания святым миром на царство относительно поздним нововведением (X в.) или нет. С уверенностью можно утверждать, что начиная с XVI в. (со времени вступления на престол Ивана IV в 1547 г. или его наследника Федора Ивановича в 1584 г.) цари в России после венчания на царство помазывались святым миром с тайносовершительной формулой «Печать дара Духа Святого», что и дало основание считать помазание на царство таинством. И поскольку здесь не могло идти и речи о простом повторении таинства миропомазания, русские богословы XVIII и XIX вв. стали причислять его (по аналогии с хиротонией во пресвитера или во епископа) к более высокой степени посвящения, сообщавшей ставленнику особую благодать правления [964].

В любом случае царь мог всегда причащаться «священническим чином». Через венчание и помазание он прямо не становился клириком, но, как тогда говорили, «причислялся к клиру». Ввели же ведь византийские императоры такие громкие титулы, как «епископ внешних» и «дьякон вселенной» [965].

В 1761 г. при Екатерине II в чин Православия, совершающийся в первое воскресенье Великого поста, был добавлен пункт: «Помышляющим, яко православные государи возводятся на престолы не по особливому о них Божию благословению и при помазании дарования Святого Духа к прохождению великого сего звания в них не изливаются: и тако дерзающим противу их на бунт и измену [как Гришка Отрепьев, Иван Мазепа и им подобные], анафема, анафема, анафема» [966].

Тем самым со всей ясностью подчеркивался тайнодейственный характер «помазания на царство», и если впоследствии под влиянием Запада и раздавались отдельные голоса в попытке оспорить это [967], то наиболее влиятельные мужи церкви, как, например, митр. Филарет (Дроздов) , все же придерживались общего взгляда на «помазание на царство» как на таинство[968].

Все это происходило при жесткой официальной установке, что число таинств – семь! Для того чтобы сохранить это число, достаточно было причислить «помазание на царство» к общему понятию «миропомазание» (тем более что при общем понятии рукоположения есть три различных ступени: для дьякона, священника и епископа).

3. Церковь как Невеста Христова и ее свидетели

Для Александра Шмемана очевидно, что таинство необходимо «предполагает изменение, претворение, преображение. Оно всегда отнесено к смерти и воскресению Христа как своему источнику, и потому оно всегда есть таинство грядущего Царства Божьего. В известной мере всю жизнь церкви можно назвать сакраментальной (таинственной), ибо ее жизнь есть постоянное свидетельство “нового времени”, наступающего внутри “этого времени”. Но в более узком смысле церковь своими таинствами обозначает те решающие акты своей жизни, которые свидетельствуют о наличии этой преобразующей благодати , Посредством таинств церковь отождествляется с дарами благодати, она становится их собственной формой выражения»[969].

К этим решающим актам жизни, которые церковь называет таинствами, относится и брак. Уместен вопрос, – рассуждает далее Шмеман, – почему же из множества состояний человеческой жизни, из всего разнообразия человеческих призваний именно брак, супружество, понимается как таинство? Ответ на него можно найти у апостола Павла, сказавшего о браке: «Тайна сия велика; я говорю по отношению ко Христу и к Церкви» (Еф 5:32).

Как показывает уже само чтение (Еф 5:20—33) при совершении таинства брака, супружеский союз рассматривается как образ соединения Христа с Его Церковью, связывающий любовь супругов с любовью Бога к людям. Именно потому, что эта любовь Бога ведет к «брачному пиру» Церкви, к евхаристии, при заключении брака зачитывается место из Евангелия о чуде на браке в Кане Галилейской (Ин 2:1—11), предобразовавшем тайну евхаристии[970]. Первоначально бракосочетание запечатлевалось совместным причащением [971].

Согласно восточному пониманию, таинство брака совершают не супруги [972], а Святой Дух, ибо, на основании Евр 2:7, на головы брачущихся надеваются венцы со словами: «Господи Боже наш, славою и честью увенчай их!» [973], которые, как отмечает Евдокимов, означают призывание Святого Духа и актуализацию благодати единства, данной в Пятидесятницу, что возможно только в Церкви [974].