Таинства в истории отношений между Востоком и Западом

Типичный пример разлада между теорией и практикой представлен в сочинениях Х. Андруцоса. В книге о символике, вышедшей в 1901 г., Андруцос признавал в качестве результата воздействия трех таинств «неизгладимый знак»[608], в то время как в своей «Догматике», изданной в 1907 г., квалифицировал это учение как частное богословское мнение. Существо этого отпечатавшегося в душе знака , учит Андруцос , остается непознанным, и в особенности – сохраняется ли он у отступников и у тех, кто полностью утратил данную ему благодать. Неповторяемость трех таинств следует объяснять исходя из их существа и цели, что освобождает от необходимости обращаться к учению о «неизгладимой печати». Как телесно человек рождается один раз, так и духовное рождение (через крещение и миропомазание) происходит один раз. Точно так же следует рассматривать и возведение в духовный сан. Правда, Андруцос несколько ослабил свое суждение оговоркой: логично признать, что как естественная смерть изглаживает святой знак, так утрата благодати приводит к утере того достоинства, которое через нее приобретено[609].

Странно, но факт, что вопрос о действительности крещения еретиков превратился в неразрешимую проблему, из-за которой поссорились еще 1700 лет назад Карфагенский епископ Киприан († 258) и папа Стефан I († 257), а во времена св. Августина пришла к гибельному расколу Североафриканская церковь. Киприан Карфагенский, испытывавший в этом вопросе влияние Тертуллиана (ум. 220 г.), исходил из положения, что вне церкви нет спасения, поэтому и таинства раскольников и еретиков не могут быть действительными. Отделившись от церкви, они пресекли себе доступ к единственному источнику благодати. «Кто же может дать то, чего сам не имеет, или кто может принести нечто духовное, если сам потерял Святого Духа?»[610]

В Риме же склонялись к тому, чтобы в принципе признать действительность крещения еретиков. Там были готовы признать и рукоположение новациан при переходе их в Церковь. После того как папа Стефан I попробовал навязать римскую практику североафриканцам, у него произошел разлад с Киприаном. Киприан 1 сентября 256 г. созвал 87 епископов на поместный Карфагенский собор, и те единодушно поддержали Киприана и утвердили соответствующие каноны[611].

Канон 1 гласит: «Никто не может быть крещен вне кафолической церкви, ибо есть одно крещение, то, которое есть в кафолической церкви». Кто находится вне церкви, не может быть крещен. К тому же еретики не могут освящать миро и потому не могут совершать и действительного миропомазания. Равным образом и их рукоположения считались недействительными, ибо они представляли собой святотатство[612].

Августин, в V веке в качестве епископа Иппонского боровшийся с дона-тистами, которые в своем ригоризме пытались опереться на Киприана и Карфагенский собор, настаивал на римской точке зрения, что и было закреплено первым собором в Арле в 314 г. Чтобы поколебать аргументы донатистов, Августин пункт за пунктом опровергал вдохновленные Киприаном каноны Карфагенского собора [613].

Если представлениям Августина на латинском Западе была суждена долгая жизнь, то греческий Восток склонялся к воззрениям Киприана, одобренным его собором. В сборнике восьмидесяти пяти так называемых Апостольских правил, которые благодаря своему названию снискали большой авторитет на Востоке, хотя и были «составлены примерно в начале V в. с использованием канонов предшествующих соборов, прежде всего Антиохийского собора 341 г…»[614], 46-й канон грозит извержением из сана тем клирикам, которые признают крещение и евхаристию еретиков, а 47-й канон тем же угрожает епископам, которые не считают нужным перекрещивать еретиков. Подобному же наказанию, согласно 55-му канону, могли подвергнуться те клирики, которые допустят еретика до служения, а также, согласно 47-му канону, и те, кто «не отличает истинного священника от ложного». А 68-й канон грозит извержением из сана при повторном рукоположении как посвященному епископу, так и посвящающему, правда, с добавлением: «Если только будет доказано, что посвящение принято от еретика, ибо невозможно, чтобы те, кто крещен и посвящен таковыми, были клириками или верными» (если само рукоположение никогда не было действительным, то тогда нельзя говорить о повторном рукоположении[615]).

Особое значение для восточной практики в отношении крещения, миропомазания и рукоположения раскольников и еретиков имел Константинопольский собор 692 г. (называемый также Трулльским собором или Пято-шестым)[616], каноны которого стали фундаментом всего византийского церковного права. К примеру, его 95-й канон, как и канон 8, принятый I Никейским собором, точно различает еретиков, крещение которых можно считать действительным, и тех, кого нужно перекрещивать.