Таинства в истории отношений между Востоком и Западом

Все больше внимания сосредоточивалось на таинственности и непостижимости Божественного домостроительства спасения, поэтому богословие в основном сводилось к изучению действия Божественной благодати. Так, например, епископ Феофан (Говоров, 1815—1894), прозванный Затворником, отмечал в своей проповеди: «Исповедую, что все восстановительные Божественные силы, яже к животу и благочестию, положены Господом во св. Его Церкви, как единственной врачебнице нашей, и действуют в ней Духом Святым , чрез св. таинства и другие освятительные учреждения, над всеми, с отверстым верою сердцем приступающими к ним, и что другого способа к принятию благодатных сил нет и быть не может…»[623]

Какое противоречие со свирепствующим в умах русских образованных людей рационализмом! Суть его легко понять, если прочесть написанную в 1880 г. графом Львом Толстым (1828—1910) тенденциозную, выдержанную в лучших традициях французского просветительского атеизма работу с критикой «Православно-догматического богословия» митрополита Макария (Булгакова). Мы приведем здесь лишь некоторые рассуждения Толстого, касающиеся таинств: «Ясно: таинства суть чисто внешние действия, как заговоры от зубов, действующие на людей, и о духовном ни со стороны заговорщиков зубов, ни тех, которые лечатся, нечего думать и говорить. Надо делать руками и губами такие-то движения, и благодать сойдет»[624].

«Приложение догмата заканчивает член о таинствах. Приложение одно, очевидное – прибегать к иерархии для освящения себя посредством таинств.

Все учение о таинствах, после рассмотрения его, сводится к следующему. В числе бесчисленных, несогласных между собой последователей Христа есть одни последователи его, которые признают себя рукоположенными теми людьми, которых рукополагали прежние, которых рукополагали апостолы. Признаков этой преемственности люди эти не дают никаких, но утверждают, что на них сошла благодать св. духа и что вследствие этого они знают семь действий, чрез которые сходит благодать св. духа на людей; и вот эту-то благодать, хотя и ничем видимым не определяющуюся, они могут сводить на людей. Это сообщение этими людьми этой невидимой благодати и есть учение о таинствах»[625].

«Да и как я могу бороться, стремиться к добру, в чем одном я понимал прежде добрые дела, когда главный догмат веры тот, что человек сам ничего не может, а все дается туне благодатью. Надо только искать благодати. Благодать же приобретается не мной одним, а сообщается мне другими. Если я даже не успею освятиться при моей жизни благодатью, то есть средства воспользоваться ею и после смерти: можно оставить деньги на церковь, и за меня будут молиться. От меня требуется одно: чтобы я искал благодати. Благодать же дается таинствами и молитвами церкви. Стало быть, и надо прибегать к ним и обставить себя так, чтобы никогда не быть лишенным их, – иметь при себе попов или жить при монастыре и оставить побольше денег на поминовенье. Мало того, обеспечив себя так для будущей жизни, я могу спокойно пользоваться этою и для этой жизни пользоваться теми орудиями, которые мне даются церковью, молясь Богу-промыслителю о пособии Им моим земным делам, так как мне указано, как и каким образом эти молитвы будут действительнее»[626].

Нужно было сверх всякой меры прогневить Русскую православную церковь, чтобы она ответила на нападения знаменитого писателя отлучением. В этой борьбе с рационализмом церковь была, впрочем, не одинока: к тому времени целый ряд интеллектуальных мирян пришли к осмыслению своего мировоззрения и собственных традиций, а тем самым – и к критическому отмежеванию от западного идейного наследия.

Отношение к Западу, став для многих мыслящих русских людей поворотным пунктом, обусловило возникшее в первые десятилетия XIX в. разделение на два духовных направления, представители которых получили названия «западники» (В. Г. Белинский, А. И. Герцен , М. А. Бакунин, Н. Г. Чернышевский, П. П. Лавров, Н. К. Михайловский, Г. В. Плеханов, П. А. Кропоткин, В. И. Ленин) и «славянофилы» (И. В. и П. В. Киреевские, А. С. Хомяков, Н. Я. Данилевский, К. Н. Леонтьев, А. М. Бухарев, Н. В. Гоголь, В. В. Розанов, П. А. Флоренский, С. Н. Булгаков, Л. П. Карсавин).

Западникам, обращенным главным образом к социальным проблемам, был присущ безрелигиозный или даже антирелигиозный настрой. Они надеялись на развитие России через усвоение западной гуманистической культуры и, прежде всего, западного идейного наследия, демократического, социалистического по направленности, космополитического по политическим приоритетам.

Напротив, славянофилы верили в великое будущее русского народа и государства, основанное на исконной русской старине, на русской народности, на старорусских обычаях и воззрениях, в особенности на православной вере[627]. Они призывали отрешиться от западных идей и в области религии вернуться к святоотеческому преданию, отмежевавшись от католических и протестантских влияний. Это не могло не сказаться на оценке католически-схоластического учения о таинствах в целом.